раз уж тогда ты так спешила, мне не удалось показать тебе наилучшую часть Север-холла.
– Нет, спасибо. Я туда теперь без особой надобности не вернусь.
– Внутрь заходить не придется. Поверь.
Гарвард-ярд опустел, среди зелени бродило всего несколько студентов; еще оставались туристы – как группы с экскурсоводами, вооруженными маленькими флажками или зонтиками, так и одиночки с фотоаппаратами. Кади предстояло привыкнуть, что она учится в заведении, куда люди приезжали через полмира лишь бы сделать фото, и винить их в этом было сложно. Сейчас над Кади возвышалась Мемориальная церковь, великолепное строение красного кирпича, с мраморным ступенями, круглыми колоннами и снежно-белым шпилем, устремленным в небеса. А напротив нее – громадная библиотека Уайденера с бесконечной лестницей, поднимающейся к величавым римским колоннам. Кади пока что слишком уж благоговела, чтобы туда заходить.
Она неохотно проследовала за Никосом к главному входу-арке в Север-холл, где он поставил ее практически вплотную к краю арки.
– Так вот что в этой арке особенного: если ты стоишь совсем рядом, как сейчас, и шепчешь прямо в кирпичи, тебя будет слышно на другой ее стороне.
– Правда?
– Клянусь. Моя любимая особенность всех местных зданий. Напоминает о говорящей стене в саду моей бабушки в Англии, волшебные штуки там – дело более привычное.
Кади коснулась грубого кирпича ладонью.
– Откуда ты это знаешь?
Темные глаза Никоса сверкнули, на губах заиграла озорная усмешка.
– Я знаю все.
– А я думаю, что ты трепло.
– Давай попробуем, сама увидишь. Все дело в математике и акустике; могу объяснить, если хочешь.
– Не стоит, я все равно не пойму.
– Поймешь, конечно, ты же сестра Эрика Арчера.
Кади улыбнулась.
– Но со скуки обзеваешься, так что лучше поверь в магию. А теперь постой здесь, – произнес Никос, удаляясь спиной вперед к другому концу арки. – Я прошепчу тебе тайное послание, ты – мне, а потом встретимся снова.
– Ладно.
Кади дождалась, пока он займет место на той стороне. Затем приложила ухо к арке. И отшатнулась: холод, исходящий от кирпича, обжег щеку, словно лед. Однако свист ветра действительно усилился, что разожгло в Кади любопытство. Она наклонилась второй раз и услышала просочившийся в ухо тихий голос:
– Дабы грех породить, достаточно единственной ошибки.
По спине Кади пробежали мурашки – и вовсе не от холода.
Никос усмехнулся, глядя на нее. И, прижавшись ухом к арке, жестом показал, что теперь очередь Кади.
Та повернулась лицом к стене и прикрыла рот ладонями, понимая, что теперь ее ход, хотя игрой все происходящее уже не казалось. Никос действительно сказал ту фразу? Означала ли она то, что Кади подумала?
В голове крутилось столько вопросов, что Кади никак не могла придумать ответ.
Спустя
