вовремя. Чтобы прийти сюда вовремя, пришлось встать в шесть утра – то еще удовольствие. С неба сквозь деревья рассыпается солнце, и только что кандалами звеневшие комары куда-то прячутся.
По воде свой недолгий срок отмеряет водомерка, тревожит гладь совсем трепетно – расходятся едва заметные круги.
Отец говорит: «Давай поедим?»
Они садятся на плед и едят бутерброды, запивают квасом, оставляют немного на дне сладкого – пригодится, чтобы ловить.
Марьяна нетерпеливо ждет, когда отец достанет ловушки, когда они будут их вкапывать в землю, когда ловкие, проворные жуки начнут туда скатываться и безуспешно пытаться вылезти, тогда они будут совершенно безопасны, и можно беззастенчиво их рассмотреть.
Марьяна достает лупу и наводит на одуванчик:
– Я слышала, что из них можно варить варенье. Как думаешь? Мне Светка рассказывала, у нее бабка варит.
– Возможно, – задумчиво отзывается отец.
– Давай тоже сварим, – предлагает Марьяна. – Я соберу и сварим на костре.
Отец смеется и качает головой. Это непонятно: ни да, ни нет.
Но Марьяна уже сама остыла к одуванчикам, переключилась на божью коровку. Вот уж единственное, что можно держать в руках без презрения.
– Красивая, правда? – спрашивает Марьяна, кружа божью коровку на ладони. – Как думаешь, у нее закружится голова?
– Это вряд ли, – говорит отец, расставляя штативы.
– Смотри, – вскрикивает Марьяна, – она мне на руку насрала!
– Марьяна, не говори «насрала»! – Отец смеется. – И не насрала вовсе, это гемолимфа. Кровь.
– В смысле кровь – я же ее не убивала.
– Божьи коровки выделяют кровь, если чувствуют опасность.
– Ссы в глаза – божья роса, – говорит Марьяна.
– Господи, откуда ты все это знаешь, – удивляется отец.
– Это мама так сказала, когда с подругами обсуждала Двоскина.
Двоскин – мамин начальник. Как Марьяна поняла, все, кто у него работает, хотят ему только зла. «Когда уже свалит этот Двоскин». «Двоскин этот – отменное дерьмо». «Двоскин только и делает, что врет – ссы в глаза…»
Отец пожимает плечами:
– Ну, Рысь, не все надо повторять, что слышишь.
– А им больно? – спрашивает Марьяна.
– Кому?
– Коровкам. Когда они плюются кровью?
– Не больно. Природа так задумала, что это не больно.
Марьяна спускается вниз к реке, там, под влажным песком, копошатся муравьи с крыльями.
Они неприятные. Марьяна подносит к ним лупу и тут же отводит – нечего там смотреть. Муравьи – они и в Африке муравьи.
– Пап, когда мы поедем в Африку?
Отец смеется и, щурясь, смотрит сквозь солнце.
– А зачем нам Африка? Скоро поедем на север. И давай палатку расставлять.
Они
