завтра в Гремячев монастырь собираемся на причастие, – воодушевленно говорим мы.
– Ой, а у нас тренажеры написаны на завтра, – огорчается мама Таня.
– Да какие тренажеры? – воскликнула я. – В субботу! На них можно сходить и в другие дни. А у вас всего восемь посещений зала, за смену точно успеете.
Подошла Танина подруга Лена, и тоже с дочкой Полиной 12 лет.
– Ну что, поедем? – спрашивает одна другую.
– А тренажеры?
– Да ваших детей завтра в монастыре причастят! Сходите вы на свои тренажеры, – вмешивается уже Марина Александровна.
Записались. Уф! Нас уже 10.
Вот и мама Оля с дауненком Глебом восьми лет подошла. Узнав, что к чему, она обрадовалась:
– Ой, и мы завтра хотим поехать!
Глебушка – солнечный малыш. Бегает кругами по коридору, радуется всему. Оля – очень любящая и заботливая мама.
Как-то незаметно записалась еще бабушка с больными ногами, с внучком Димой восьми лет. И мамочка Марина с сыном четырех лет. Все его личико было в красных родимых пятнах. Он очень беспокойный и отстаёт в развитии.
Уговорили мы и маму Надю с дочуркой Танечкой с ДЦП. Малышке уже два с половиной годика, но она сидит в колясочке и не может пошевелить ни руками, ни ногами. Встречались мы с Таней всегда в столовой, я даже дала ей почитать свои рассказы и вступление к книге, напечатанное в нашей церковно-приходской газете. Все ей понравилось, но больше всего ее заинтересовало объявление о молебнах Вифлеемским младенцам для женщин, сделавших аборт.
Уже много лет в нашем Казанском храме в деревне Пучково каждое второе воскресенье мы проводим такие молебны. Иногда после них мне удавалось говорить слово об абортах. Наш прихожанин Андрей даже сделал мне как-то комплимент, что у меня дар слова и я могла бы выступать не только перед православными. Но отец Владислав меня осадил, сказав, что «женщины в собрании да молчат». После этого я поутихла и перешла проповедовать в школы перед старшеклассниками.
Про эти-то молебны и спросила Надя, и я ей все в подробностях рассказала.
А вот и субботнее мартовское утречко, и мы едем на причастие в женский монастырь.
Детишки не ели, даже дауненок Глеб стал терпеть. В храм зашли в тот момент, когда две монахини греческим распевом пели Херувимскую. Было очень торжественно и красиво. Храм, в котором шла служба, был маленьким и уютным. Дети и мамы стали растекаться по храму, писать записки и ставить свечи. Вышел алтарник узнать, будет ли кто исповедоваться. Сказали, что дети будут.
«Тем, кому больше семи лет, нужно исповедоваться перед причастием, покаяться в дурных делах и поступках», – шепчу я 12-летним Полинам и восьмилетнему Диме.
«Бабушка, тебе больше семи лет, тебе тоже на исповедь надо!» – толкает Дима в бок свою бабушку.
Она теряется и не знает, что ответить.
Выходит
