бабушка. Обед уже готов, я мою руки и сажусь кушать, иногда на кухне, а когда на кухне колготятся соседи, то бабушка приносит еду в комнату. Я ем и рассказываю ей сегодняшние школьные события, в которых я лично выгляжу самым наилучшим образом. Но бабушка не всегда одобряет меня, в особенности мою способность встревать в любую ситуацию, которая меня изначально даже не касается, но задевает мое чувство справедливости, а я всегда за справедливость.
– Ну, наш пострел везде поспел, – комментирует она мои рассказы.
Или – Ты, Зошка, ну просто в каждой бочке затычка.
В последнем случае я представляю себе большую бочку, почему-то с пивом, с дыркой сбоку, из которой льется пиво. Я затыкаю дырку своим носом (суешь свой острый нос куда не надо – еще одно бабушкино высказывание) и сижу так, так как, если вытянуть нос обратно, то ясно, что пиво снова польется. А в других бочках тоже дырки, и их надо срочно затыкать, а нос-то у меня один! И я мечусь от бочки к бочке в бесполезной и неразумной попытке заткнуть все дыры. Мне жалко себя, я перестаю есть и начинаю плакать. Такой переход от веселого оживления к слезам обескураживает бабушку, но она не сдается и говорит свое любимое:
– Какие нежности при нашей бедности!
Поплакав немного, я иду гулять, так как вечером надо учить уроки и на прогулку времени мало.
Как-то раз Нелли Ивановна провела испытание, кто спокойно просидит минуту. Мальчишка за моей спиной все время бурчал и что-то вытаскивал из-под парты. Я раз десять за минуту повернулась, призывая его к порядку, в результате оказалось, что я сидела хуже всех. Нелли Ивановна поколебавшись, так и сказала:
– Хуже всех сидела Зоя.
Обидевшись и надувшись, я просидела смирно остаток урока.
Видимо, все-таки тесно и скучно было мне и в школе и в нашей комнатке с китайской розой. Я начиталась Жюль Верна, знала, что мир очень большой, и стремилась куда-то в неведомые края. Помню осенью, до уроков мы стоим возле городского парка, и я уговариваю девочек убежать из дома. Прямо сию минуту не ходить в школу, а убежать на войну в Корею!
– Мы будем там санитарками, будем перевязывать раненых – говорю я.
Мысль не идти в школу нравится моим одноклассницам (Шмониной среди них нет), но возникает резонный вопрос, а что мы будем есть? – Надо насушить сухари – говорю я.
– Тогда убежим через неделю, – осторожно предлагает одна из девочек.
– Нет, – возражает ей другая. – Бежать надо летом, зимой очень холодно. Замерзнем до смерти.
Замерзать никому не хочется и мы понуро бредем в школу. В общем, в Корею мы так и не попали ни сейчас, ни летом.
Во втором классе мне купили металлический конструктор, и я с воодушевлением начала конструировать подъемные краны, машинки с поднимающимся кузовом, тележки и прочие механизмы. Пластинки
