из пакетиков, а борщи, харчо и хаш. Весной – обязательно – два ведра окрошки. Жарили шашлыки, готовили пельмени, манты, вареники. Слеты стали похожи не на туристские походы, а на барские пикники каких-нибудь графов Оболенских. Пить тоже стали не водку, а шампанское, дорогие коньяки и прочие изыски. Венцом купеческого размаха стала десятилитровая, ростом с Андрея Третьякова, бутылка 20-летнего виски Dalmore, подаренная Сергею Городенскому на день рожденья. Как же вы из нее пили?! – спросит недоверчивый читатель. Ну понятно, что не из горла. У бутыли был крантик, как у самовара. Dalmore все предусмотрел!
Спали уже в прекрасных трехкомнатных палатках, при входе в которые теперь надо было снимать обувь, укрывались верблюжьими одеялами. Беспредел какой-то… Слет, называется. Когда, после долгого перерыва, на слет пришел отряд студентов, они просто ошалели от такого извращения самой сути туризма и романтики. А мы им отвечали: «Не хотим, чтобы наши дети испытали те лишения, которые достались на нашу долю!» Но футбол, костры и песни остались те же! А парней больше всего обрадовало, когда однажды Женя Шишмарев привез бензопилу! Заготовка дров, очень утомительная и отнимающая много времени у футбола и преферанса, с той поры превратилась в веселую забаву.
Приехали на очередной весенний слет. Провели линейку и парад, подняли флаг, расставили столы и стулья, хрустальные фужеры и саксонский фарфор, разложили столовые серебряные приборы. Слет начался. Знатная стряпуха Света Шишмарева начала готовить на всю ораву фрикандо по-каталонски с соусом нуритьер де дю. А ее муж, старый таежник Жека Шишмарев пошел валить лес на дрова с таким же знатным лесорубом Юрой Дацковским.
Сразу, почти на опушке, приглянулась им здоровенная тридцатиметровая сосна в три обхвата. Понятно, почему она такая сохранилась – ржавой двуручной пилой не возьмешь! Из таких Петр I мачты делал для фрегатов. При этом, что удивительно – уже сухостойная, можно валить. Но валить такую толстенную бабищу даже бензопилой трудновато. Решили оставить напоследок, если силы будут. За два часа напилили дров и бревен для сиденья на все пять костров. Силы еще остались, да и спортивный азарт взыграл. Взялись за сосну-чемпионку.
Но коротковата оказалась японская пила для такой толстухи. Пришлось со всех сторон вгрызаться так, что оба употели. Сели передохнуть. Подошел уже сильно веселый Гарик Толстихин, ехидно подначил лесорубов:
– Что, горожане, не дается вам русский лес?!
И с песней «И родина щедро поила меня!..» полез к сосне обниматься. Та накренилась. Гарик резко перестал улыбаться и судорожно попытался вернуть ее в вертикальное положение, но сосна стала медленно падать. Причем в сторону костров. Раздались дикие и нецензурные крики:
– Берегись! Караул! Разбегайся!
И прочие подходящие случаю и панике слова. Все разбежались, куда было велено. Сосна величаво и грозно рухнула. Слава богу – никого не задела. Но «никого» – не значит «ничего». Ровно в двадцати шести метрах от сосны, пардон – от пенька, были припаркованы
