спасибо, Кэм.
На этом ее рука бредет на мое плечо. И остается там. Я улыбаюсь: слабенько, как улыбается всякий, кто сидит и мерзнет, съежившись и скукожившись в комнате сестры, которая только что явилась домой с проспиртованными венами, костями и дыханием.
Сидя у Сариной кровати, я размышляю, что с ней происходит. Зачем она так себя истязает. «От одиночества? – спрашиваю я. – От тоски? От страха?» Славно было бы сказать, что я понял, но вышло бы неправильно. Конечно, потому что я просто не понимаю. Все равно что спросить, зачем мы с Рубом ходим на собачьи бега. Мы ходим не затем, что не приспособленные или не вписываемся, или как-то там еще. Так есть, и все. Мы ходим на бега. Сара надирается. У нее был парень, но больше нету.
«Хорош! – говорю я себе. – Завязывай про все это думать». Но почему-то не могу. Даже пытаясь думать о посторонних вещах, я все равно переползаю на мысли о других членах нашей семьи.
Отец – сантехник, с которым несколько месяцев назад произошел несчастный случай, и теперь прекратились все заказы. Конечно, страховку ему за увечье выплатили, но зато он теперь сидит без работы вообще.
Миссис Волф – убивается на уборке чужих домов, а еще нашла недавно работу в больнице.
Стив – работает и до смерти хочет съехать из дому.
Ну и мы с Рубом – малолетки.
– Кэм?
Голос Сары плывет ко мне на волнах бурбона, колы и еще какой-то смеси, затопляющих комнату.
– Кэм.
– Кэм'рон.
И сон.
И Руб.
Он входит и тихо бормочет:
– Ха!
– Можешь смыть в туалете? – спрашиваю я.
Руб смывает. Я слышу, вода вскипает и опадает, как вода в том дыхало[1] на южном побережье.
В шесть утра я поднимаюсь и иду в свою комнату.
Я мог бы, уходя, чмокнуть Сару в щеку, но нет. Вместо этого я пытаюсь пригладить свои вихры и в конце концов сдаюсь – им суждено торчать. Во все стороны.
Когда я встаю уже на самом деле, время около семи, я еще разок заглядываю к Саре, убедиться, что она не возомнила себя суперзвездой и не захлебнулась в собственной блевотине. Сара жива, но ее комната – это мрак. Воняет там:
Бухлом.
Куревом.
Похмельем.
И Сара лежит, облепленная этим всем.
Солнце бьет ей в окно.
Я выхожу.
За дверь.
Воскресенье.
Я завтракаю в трениках и футболке. И босиком. Досматриваю конец «Тусы» с завинченной громкостью. Потом начинается какая-то деловая передача, застегнутая в костюм с галстуком и фальшивым платочком в кармане.
– Кэм.
Это Стив.
– Стив.
Я киваю, и за целый день мы вряд ли скажем друг другу что-то еще. Называя друг друга по имени, мы с ним как бы здороваемся. Стив всегда уходит рано – и по воскресеньям тоже. Он здесь, но и не здесь.
Дыхало – сравнительно небольшое отверстие на поверхности земли, ведущее в подземные пустоты. Если дыхало расположено на берегу моря, то при определенных условиях из его отверстия вырываются фонтаны воды. Зусак пишет о Киамском дыхале (Киамской впадине). –
