Отставить! – многие по команде уже начали движение, но тут же останавливались и утыкались в спину впереди стоящих, иногда и наступали на ноги.
– Блядь, поаккуратнее! Не видишь что ли! – ворчали передние.
– По инерции, – оправдывались задние.
– Жрать надо меньше, а то брюхо вперед несет.
– Не звизди!
– Сам заткнись. Сейчас по зубам получишь!
– Чего?
– Разговорчики в строю! – жевал свои сопли Буда – По команде «Бегом» руки сгибаются в локтях, корпус поддается вперед, а по команде «Марш!», все с левой ноги начинают бег. Вся рота – одновременно!
С учетом того, что вся рота стояла на мокром склоне и приходилось бежать вниз, то как-то слабо представлялось, как это будет.
– Бегом! Марш! Отставить!
С громкими матами в адрес Буды часть третьего взвода соскользнула вниз и врезалась в наш взвод, мы – в первый взвод.
– Блядь! Сука!
– Твою мать!
И другие маты неслись из строя. Все в новой форме плюхались в осеннюю грязь и съезжали вниз. Форма новая быстро пачкалась.
В меня врезались и, пытаясь удержать равновесие, размахивая руками, побежал вниз по склону, рядом Серега Мазур, также махая руками, врезал мне в плечо и я покатился. Оба упали, врезаясь в строй первого взвода. И упали!
– Екарный потрох! – я пытался встать, скользкая, грязная трава, грязь под ногами.
Мимо с матами пронесся Олег Алтухов. Опираясь на руки сзади и по-крабьи боком отполз в сторону, встал, стал оглядывать себя. Зад на брюках, рукава сзади по локоть были в грязи. Серега Мазур пытался отряхнуться.
– Не дергайся, Серый, пусть высохнет, – посоветовал я. Наклонился и о траву оттер руки.
– Строиться! – голос идиота Буды раздавался откуда-то сверху.
– Придурок!
– Шакал!
– Его мама стоя рожала! – несся говорок отовсюду.
– Дурака кусок!
– Дударацкий!
– Сейчас по прибытию в расположение лагеря вам выдадут погоны, петлицы, эмблемы, подворотнички оборудовать форму и вечером – строевой смотр!
– А где постираться? – голос из первого взвода.
– В умывальнике! – ответ Буды.
– А сушиться?!
– На себе! – был ответ старшины – Строиться! Отставить разговоры!
С пятой попытки мы побежали в лагерь, портянки по-прежнему сбивались в один комок.
Мы, хоть и одели неподшитую, необорудованную форму, но так и не стали военными. Мы были всего лишь толпой гражданских, желающих стать военными. И поэтому поведение Буды вызывало у нас отторжение. Хотелось расколотить ему морду. Вдребезги. У себя дома каждый бы не стал бы терпеть такое унижение от субъекта дегенеративной наружности. По законам двора, мужского сообщества, нужно было отомстить.
С другой стороны,
