появятся, приходи и поговорим. С ним, – показываю на ржущего без причины Касима, – я дела вести не буду. И предупреждаю – увижу или узнаю, что он что-то барыжит в городе за моей спиной, я спрошу с тебя, Черкесс. Ровно так же, как спросил бы Счетовод.
16. Эва
– Эв, у тебя там телефон разрывается. Поменяй уже рингтон, а? Мы чуть не сдохли пока его слушали, – Анька, шлепая сланцами, заходит в душевую и взвизгивает, когда из лейки на нее льется ледяная вода. – Петрова! Сучка! Не все же моржи, как ты!
– Купи себе уже вибратор! Нервная стала от недотраха, – Регинка хохочет и уворачивается от летящей в ее сторону мочалки, а потом, в ответ, снимает свою лейку и врубает душ на полную, выкрутив на максимум холодную воду.
– А-а-а-а-а!!! Сучка! Регинка, дура!
Анька визжит, забиваясь в угол кабинки, чтобы на нее попадало меньше воды, сдергивает свою лейку с держателя и через пару секунд в душевой визжат уже все: и те, кто развязал эту войну, и те, кто попал под ледяной душ за компанию. Прыская от смеха, жду когда в обмене «любезностями» образуется мимолётный промежуток затишья и пулей выскакиваю из душевой, едва не навернувшись на скользком кафеле.
– Что там, Эв? – Надя, соседка по шкафчикам, уже заканчивающая одеваться, смотрит на меня с вопросом, а я хохочу и машу ладонью в сторону визгов, вышедших на новый уровень:
– Анька с Региной с ума сходят.
– А-а-а, – тянет она, хихикает на очередной поток Аниного мата и ультразвуковой визг, оборвавший его на полуслове, а потом кивает на мой шкафчик. – Тебе звонили.
– Ага, спасибо. Анька уже сказала.
Вытираю руки полотенцем, чтобы посмотреть, кто так «пробесил» Аню Ванессой Мэй, и удивленно таращусь на уведомление, показывающее двенадцать пропущенных звонков от Назара. Странная, необъяснимая тревога обрушивается на меня лавиной, я жму на иконку вызова, замерев с полотенцем, прижатым к груди, а в трубке звучит длинный гудок, следом еще один и еще, а потом переполошенный голос Назара, ускоряющий эту лавину до невообразимой паники:
– Эвридика ты где?
– В школе, а что? – отвечаю, не понимая чем могут быть вызваны такой странный вопрос и особенно интонация. – Что-то случилось?
– Да. Эв… ты… мочь? – большую половину слов глушит шум ветра и громкий рокот, но я уже начинаю торопливо вытираться и киваю:
– Да! Конечно!
– Буду… ять.. ут.
– Поняла!
– Эв, что-то случилось?
– Не знаю, Надь. Наверное.
Надя, отложив расчёску на полочку, смотрит на мое суматошное вытирание и сбор вещей в сумку вперемешку с одеванием, но я лишь жму плечами в ответ на тревожный взгляд и скачу в трусах и лифчике к шкафчику Ани, чтобы хоть немного подсушить свою гриву. Мне страшно от того, что что-то, непонятно что, произошло, а мысли все крутятся в голове, перебирая
