от ребенка зависит, если спокойный, так чего и не справиться, – равнодушно парирует Надя Мишу, не обижаясь.
В общем, у нас есть приблудный стульчик-столик, мы используем его как столик и кормим Катю в комнате, она уже сидит. Катя маленькая, через верх стола-стула вылезти не может и выбирается на волю, проскальзывая со стульчика вниз, под столик, и уже оттуда на простор комнаты.
Алешка посадил Катю в стульчик, а сам стоит в коридоре, провожает меня, оставив дочь наедине с манной кашей.
Вдруг из комнаты раздается веселый поросячий визг, а затем в проеме двери показывается ползущий ребенок, вся рожица и слюнявчик в манной каше. Дочка быстренько доползает до ног отца и застывает там, с любопытством задрав голову на меня и заняв позиции между Алешкиных тапочек, за одно слюнявчик вытерла о брюки папочки. Алешка наклоняется, чтобы подхватить ее, но где там, Катя быстро, быстро, как зверек, уползает, скользя коленками по размазанной по полу манной каше и оглашая воздух радостными воплями, и Лешка бегом за ней в комнату, чтобы поймать и умыть, а я ухожу, – пусть сами разбираются.
Иринка забежала проведать нас. Я на кухне химичу, а Ирина в комнате с Катенькой беседует. Катя лежит на софе, что-то рассказывает Ирке, издает разнообразные, непонятные, но веселые звуки и дрыгает ножками, что означает у нее веселое расположение духа; я вхожу в комнату из кухни и слышу Ирину, которая говорит Катюшке.
– Хорошие у тебя Катька глазки, большие, красивые, и счастливая ты, у тебя есть и папа и мама.
Я тихонько сглатываю подступивший к горлу комок и неслышно ухожу обратно, не буду мешать, пусть себе говорят. На кухне я сажусь на табуретку, поджимаю коленки под подбородок и задумываюсь, вспоминая.
Вид из окна
Вот мы идем с Иринкой по Москве, она знает, где мы находимся, ну а я рядом с ней. Вдруг Ирина резко сворачивает и говорит:
– Обойдем, я не хожу по этой улице, здесь живет мой отец.
Я молчу, в моем молчании сочувствие. Ирина не продолжает, просто подкидывает на своей руке мою ладонь, есть у нее такая привычка, и мы уходим.
И еще, как-то рассказывая о матери и бабке:
– Они не дружны, плохие у них отношения. Бабка не прописала отца, когда мать была беременна мною, не дала согласие.
Я и тогда ничего не сказала, в уме проворачивая всякие варианты: пришел бы жить зять, может, пьющий, стал бы хулиганить, гнать из комнаты, а комната всего 9 метров, как там жить вчетвером? А с другой стороны, близкий человек для дочери, которая беременна, может, и по-другому сложилась бы жизнь Иркиной мамы, если бы тогда бабушка не помешала, и не пришлось бы Ирине обходить улицу, где живет ее отец?
Безысходность нашей жизни и нашего быта еще и еще раз настигает и ранит меня.
На наш день рождения Алешка предварительно напился в кругу коллег на работе (после Нового года
