– меня обдало острым запахом рыбы и тины, – и повисла в крепкой хватке Абеля, удерживаемая за шею. Ведьма скребла когтями по его камзолу, по руке и плечам, но причинить хоть какой-то вред дракону не могла.
Правда, поняла это я не сразу, только когда, свалившись с койки, бросилась спасать Абеля и заметила, что под свисающими тряпками, бывшими раньше одеждой, нет ни царапин, ни крови. На коже ужаса после когтей ведьмы оставались лишь легкие розоватые полосы.
Глупость своего порыва я поняла мгновением позже, когда Абель заговорил. Ну в самом деле, нашла, за кого переживать…
– Нельзя пугать мое сокровище, – глухо прорычал он в скалящуюся ведьминскую морду.
Та не прониклась, бесстрашно зашипела в ответ и с размаху ударила его по лицу, чем окончательно вывела из себя. Утробное, предостерегающее клокотание, родившееся в груди Абеля, заставило ведьму пораженно притихнуть.
Дракон в гневе был страшен.
Из каюты свою добычу ужас выносил с самым зверским выражением лица, на какое только был способен. Ее хвост тянулся по полу, а вслед за хвостом тащилась и я. Как привязанная, честное слово.
И не потому, что мне очень хотелось посмотреть на кровавое сражение… вовсе нет. Вперед меня гнало глупое беспокойство за Абеля. Пусть с одной ведьмой он смог справиться, но там же их много. Судя по крикам, очень много. Они же его численностью задавят и сожрут.
О том, что они и меня, в общем-то, сожрут, я в тот момент как-то не подумала. Для меня, как для человека, успевшего подзабыть, каково это – о ком-то беспокоиться, было сложно одновременно переживать сразу за двоих, потому за себя бояться не получалось.
Зато на палубе, не раздумывая выскочив из узкого коридорчика прямо за драконом, я сразу же вспомнила о себе. Потому что кровь, отрубленные конечности (по большей части принадлежавшие матросам) и стоны раненых очень хорошо прочищали мозги, искореняя все ненужные и глупые побуждения.
Абель шел вперед, легко удерживая ведьму за горло (полупридушенная, она уже не сопротивлялась, безвольно обвиснув в его руках). В приступе гнева не обративший внимания на то, что за ним кралась я, ужас уверенно держал курс на капитанский мостик, где четверка королевских гвардейцев остервенело сражалась с напирающими ведьмами.
Я же геройствовать не хотела, драться не умела, а потому отшатнулась назад, спрятавшись за дверью, и опасливо, с нездоровым любопытством продолжила следить за ходом боя уже из укрытия.
Три ведьмы, предпринявшие самоубийственную попытку напасть на Абеля, даже не замедлили его продвижения, оставшись дымящимися, хорошо прожаренными кучками мяса, отметившими путь дракона.
Неторопливо и величественно он поднялся по ступеням на капитанский мостик, не обращая особого внимания на матросов, отбивающихся от морских чудищ, на лужу крови, в которую наступил, и на тело полусъеденного мужчины, лежавшее у самой лестницы. Абель переступил его, не потревожив благостного и чуточку ленивого выражения
