них ползли муравьи: одни стремились вверх, другие выползали из свернутых трубочкой лепестков и спускались вниз. Божья коровка и какой-то синий блестящий жук встретились на головке цветка. Над полем стоял негромкий гул. Осы и шмели кружили над цветами, собирая их сладкий сок.
– Мам, это же хлеб понарошку, для коров и насекомых разных. Он ненастоящий, – сказал Павлик.
– Нет, Павлик, он настоящий. Без него насекомые и травоядные животные не могут жить! А в давние времена хлебопеки сушили листья и цветки клевера, мололи в муку и добавляли в тесто для хлеба. Нераспустившиеся цветки даже квасили, как капусту, и клали в супы. Так что кукушкин хлеб – самый настоящий! И не дразни сестру в следующий раз – ведь и ты можешь многого не знать…
Е. Шутилова
Неправильная мама
Мама долго уговаривала сына лечь спать, а тот без конца обещал: сейчас-сейчас, еще чуточку-пречуточку. Только мультик досмотрит или в машинки доиграет.
Мама начала сердиться.
– Смотри, Никитка. Завтра вставать рано. Опять тебя не добудиться будет, – сказала мама.
– Что ты, мама! – возмутился Никита. – Я сам встану.
Он, и правда, сам встал. Проснулся и заметил: уже светлеть начало. А обычно, когда мама его будит, за окном еще темно.
Взглянул Никита на большие настенные часы, а там – без двадцати девять. А в школу к девяти надо.
Никита как подпрыгнул на кровати, чуть ли не до потолка, вскочил скорее, бросился в родительскую комнату.
– Мама! Проспали! – закричал он.
Мама лежала лицом к стене и даже не повернулась. Только недовольно пробурчала что-то и сердито ногой лягнула.
Никита затряс мамино плечо.
– Вставай, мамочка! – проговорил он.
– Вот еще! Я спать хочу! – пробормотала мама и натянула одеяло на голову.
– Уже без пятнадцати девять! – отчаянно воскликнул Никита. – Мне в школу пора. А тебе – на работу. Почему ты лежишь?
Мама зашевелилась под одеялом, выглянула наружу, проговорила сонным голосом:
– Ой, Никитушка, что-то я сегодня плохо себя чувствую. Заболела, видимо.
И она громко и старательно закашляла. Совсем не по-настоящему.
Никита растерялся.
– А как же работа? – спросил мальчик.
Мама надула губы, но через секунду хитро сощурилась.
– Ты мне записочку напишешь, что у меня нога болела, и я ходить не могла, – ответила она.
– Какая нога? – опешил Никита.
– Вот эта! – мама выставила из-под одеяла правую ногу. – Палец большой болит. Ой-ой-ой! – громко застонала она и жалобно протянула, – видишь, какой красный!
Никита уставился на мамин палец.
Вовсе он не красный. Обычный, розовый.
– Ой-ой-ой! – опять застонала мама. – Как мне плохо!
А часы уже ровно девять показывали. На первый урок Никита точно опоздал. На второй бы успеть!
– Да что
