тут, Лизонька, полмиллиона. Трать, куда хочешь. Конечно, это сущие пустяки, потом я тебе ещё дам…
Он сел с ней рядом на оранжевый кожаный диван, несмело взял её за руку, и лицо у него в этот момент было такое виноватое, точь-в —точь, как из Лизиного сна.
– Все это, дочка, сущие пустяки, – опять повторил он, как будто оправдываясь перед ней. Он сделал виноватую гримасу, и лицо у него при этом как-то неприятно вытянулось, а в уголках рта она приметила большую складку. Голос у него звучал как-то глухо.
Она видела, что каждое слово отцу давалось с трудом. Он подносил то и дело руку, глуша небольшой кашель.
– Видишь ли, Лизонька, мать у тебя замечательный человек… – продолжал он перед ней оправдываться, словно был на исповеди у священника… – таких женщин, как Раечка, поискать надо и вряд ли ещё найдёшь… а я, что я? Я просто был круглый дурак, идиот, глупец… потерять такую женщину, тебя, Лизонька, потерять. Нет, мне прощения нет…
В комнате повисла гнетущая пауза. Лиза с любопытством смотрела на отца, стараясь его не перебивать. Всё-таки для неё было загадкой, почему брак у её родителей затрещал по швам. Ведь вот он – отец – весь перед ней: добрый, с подкупающей виноватой улыбкой. Подспудно она догадывалась, что, видимо, дело всё в чрезвычайной гордыне со стороны матери. Ведь она и денег-то от него не принимала, когда они разошлись, отсылала их назад.
Лизе было бесконечно жаль его, она хотела погладить его по голове, как ребёнка, но ограничилась тем, что несмело пожала ему руку, поблагодарила за помощь.
Крайне щепетильная в денежных делах, Лиза распорядилась папиным подарком следующим образом: чуть ли не половину суммы она решила отправить матери, некоторую часть выделить близнецам, так как по информации, дошедшей до неё, она узнала, что положение их очень и очень тревожное. В сущности проживание их в доме у тётки Ольги висит на волоске, и скорее всего в ближайшее время придётся подыскивать для них либо квартиру, либо – другой вариант – комнату.
При встрече с Робертом Лиза предложила и ему часть денег, однако брат категорически отказался, мотивируя это тем, что у тётки Насти ему всего хватает.
– Ты бы, Лизок, не сорила так небрежно деньгами, – осторожно посоветовал он. – Молодец, что отправишь маме. А вот этим болванам, – он имел в виду Олега и Игоря, – деньги доверять никак нельзя.
Зная нелюбовь, а вернее, неприязнь Роберта к младшим братьям, Лиза взмолилась:
– Ну, Робик, нельзя же допустить, чтобы они оказались на улице, ведь они может уже сейчас голодают!
– Лизок, я всё понимаю, но доверять, право слово, деньги им нельзя. Разве ты не знаешь, какие они непутёвые! Мама набаловала их, во всём им потакала. Боюсь, как бы они вообще здесь что- нибудь не выкинули, и за них нам краснеть не пришлось бы, – укоризненно добавил Роберт.
Лиза прекрасно понимала, что старший брат наверняка прав, тем не менее
