ока дальнозоркого…»
В прицеле ока дальнозоркого
Москва качается в тазу,
Луна висит над парком Горького
И лета ни в одном глазу
И зеленеют, и топорщатся
Наборы лего в облаках,
И весь июль поет уборщица
С огромной тряпкою в руках
И ветер носит по окраинам
Её простые ай-люли,
И всё неправильно, но правильно
На языки перевели
Слова, как камушки, катаются
По этой медленной волне
И угадать меня пытаются
По разговорам обо мне
И дождь стучит на безударные,
И красота уже не та,
И люди ходят благодарные,
Не понимая ни черта
Никто не лезет в примечания,
Боясь найти, и потому
Проходит жизнь в ином молчании,
Не объяснимом никому
И вот лимон порежешь дольками,
Нальешь чего-нибудь в лимон —
Луна взойдет над парком Горького,
Как огнегривый покемон
И травит ливнями и градами
За молчаливые бои,
И всё высверливает взглядами
Тропинки тайные мои
2017, Москва
«Твой Кьеркегоголь портит барельеф…»
Твой Кьеркегоголь портит барельеф,
Вокруг слоны, святые и кувшины,
Давай сбежим от грохота машины,
Пойдем домой, десерта не доев.
Любой сказал бы, радуйся, пока
Гребут гребцы, и волны остаются,
Одни живут, другие расстаются,
Придумай сам, куда ведет река,
Ответ любой сойдет для дурака.
Я на крыльце, а ты в окне любом,
Не важно, кто босой под абажуром,
И город Бостон или город Муром,
И кто кому приходится рабом,
Когда закаты в небе голубом.
Люби-люби, как можешь или впрок,
Твое Мерло в мое Понти не бьется,
И чертишь круг, и пропасть остается.
Где было око – получаешь «ок».
Где было всё – появится предлог.
Когда поймешь, что кончился завод,
Твой Кьеркегоголь вечером уйдет.
2016, Москва
«Оставьте нас наедине…»
Оставьте нас наедине
и о какой-нибудь фигне
я напишу с особым смыслом.
Пока доступен абонент,
не изменить набор планет,
и будет снег к двадцатым числам,
он будет падать в тишине.
Прикройте поплотней окно,
кому замерзнуть суждено —
дрейфует без надежд на льдине.
И местечковый сирано,
которому не всё равно,
зайдет в сюжет непародийный.
Чтоб над убогими грешно
смеяться.
Времени станок
весь день бумагу линовал,
чтоб не болела голова,
кому и где пересекаться.
А ночью выросла трава,
и соль да хлеба
