гнома. И то, потому что тот замер справа у стены в надежде, что преследователь пробежит мимо и не заметит, как тот спрятался в тени, куда не светило солнце. Но это отнюдь не делало барда невидимым и совсем не походило на какой-нибудь непроглядный мрак норы, пещеры или подвала, а была самая обычная тень ясным днём, никак не помогающая скрыться. Разве что чуть спасавшая от жары под палящими лучами, недаром что весь лоб под стеблями дредлоков у бородача покрылся испариной от беготни.
– Ну, всё! – за горло прижал его к бревенчатой стене Бальтазар, осознавая, что пяди его пальцев не хватает на толщину гномьей шеи и поднять того в воздух при его комплекции для него не под силу, но, тем не менее, давил что было сил.
Тот не особо прижимался спиной, опасался повредить инструмент, а потому практически прогибался назад в пояснице от такой хватки, не зная, что и делать. Руки потянулись зачем-то к ситару. Вероятно, как подумалось заприметившему это некроманту, гном собирался пожертвовать своим инструментом, как-то резко сняв с плеча и врезав, используя такую возможность, как последний шанс, но сделать этого тёмный маг ему не позволил, сверкнув сиреневой молнией из его полыхавших яростью глаз прямо в толстенные кисти низкорослика.
– Ладно-ладно, я-то не знал, что ты жив! – забурчал вдруг тот, тогда уже приподняв руки, сдавшись на милость чернокнижника.
– Да какого ж чёрта ты вообще удираешь! – не понял Бальтазар. – Я тебе, что, угрожал?
– Да вас поди разбери, – фыркнул тот. – Разве ты не выследил меня, чтобы поквитаться за песню? – глядели на некроманта большие синие глаза.
– Какую ещё песню? – нахмурился некромант.
– Ну, про сражение со змеем. И рыцарь пал в бою неравном, ядом был сражён… – протянул он без музыки на свой мотив.
– Не слышал такую, – недобро гремел обычно бархатистый тембр некроманта.
– Да ну! Песни Коркоснека до вашей глуши не добирались что ли? Ты вообще откуда будешь? – нагло поинтересовался дворф безо всякого уважения.
– Из Книта, – буркнул в ответ Бальтазар, не унимая хватку.
– А, ну да, там не бывал, хе-хе. Мало кто отважится разгуливать по краю одичалых чародеев, – нервно улыбнулся гном. – Так чего ты хочешь-то тогда? – заодно поинтересовался он.
– Увидел тебя, сразу вспомнил, – сказал ему чернокнижник.
– Вот-вот, братан! – напомнил тот. – Но, я понимаю, битва была поважнее, – пытался он убедить Бальтазара, что на того не в обиде.
– Вот что, – выпустил тот его, наконец, перестав давить к стене избы, за которой они стояли, – дорогу спросить хотел. Кто тут главный? Где чародей Сельваторска? Где староста-градоначальник? Знаешь?
– Ха! «Чародей», скажешь тоже, – закатил дворф глаза и зашлёпал губами, как лошадь. – А городничим здесь Себастьян. Твоего поля ягода, чопорный такой весь, манерный тип с этими, как вот их там, – схватил он бесцеремонно
