в порядке? – спросила Дарлин, глядя через плечо.
– Да, все хорошо.
«Это плохая идея».
Я хотел посадить Оливию в манеж, но она заерзала и вырвалась из моих рук, как только увидела, куда ее направляют. Я опустил ее на пол и наблюдал, как она ползет на кухню. К Дарлин.
– Что ты тут делаешь? – проворковала Дарлин. – Ты пришла мне на помощь?
Она взяла Оливию на руки и усадила к себе на бедро, придерживая одной рукой.
– А теперь расскажи мне, где твой папочка хранит противни для запекания?
Я смотрел на красивую женщину с моей дочерью на руках, которая хозяйничала на моей кухне и мило беседовала с малышкой, заставляя ее смеяться. Боль – в тысячи раз сильнее, чем любая сексуальная неудовлетворенность – поднялась откуда-то из глубин моего сердца. Казалось, сотни эмоций, которые я так долго держал взаперти, вырвались на свободу: что я хотел для себя, для Оливии, все потери, которые она понесла за свою короткую жизнь, и ради чего я работал, пытаясь сохранить ее. Словно я обронил мешок с маленькими шариками, и теперь мне придется собирать их заново, пока не запнусь, упав на задницу.
– Это была плохая идея, – сообщил я.
Дарлин скорчила Оливии глупую рожицу.
– М-м-м?
– Я не могу этого сделать.
– Что? Поужинать?
– Да, – огрызнулся я. – Я не могу поужинать. С тобой. И не могу позволить тебе здесь находиться, помогать мне или играть с Ливви. Я не могу.
Выражение лица Дарлин резко изменилось, и я возненавидел себя за то, что свет в ее глазах потускнел.
– О.
Она аккуратно посадила Оливию на пол, но та сразу заверещала, требуя поднять ее.
– Черт, – сказал я, нервно проводя рукой по волосам. – Именно поэтому я и не хотел какой-либо помощи. Одно приведет к другому, и не успеешь оглянуться…
– Не успеешь оглянуться, как уже наслаждаешься вкусным ужином? – спросила Дарлин со слабой улыбкой.
– Я не об этом.
Дарлин замахала руками.
– Нет, ты прав. Прости. Это твоя квартира. Твоя личная жизнь. Я часто так делаю. Увлекаюсь. А я переехала сюда, чтобы работать над собой. – Она закинула рюкзак за плечо и взяла Оливию за руку, проводив до меня. – И мне предстоит еще много работы.
– Дарлин…
Она наклонилась к малышке.
– Пока-пока, сладкая горошинка. – Подняв голову, она одарила меня остатками своей лучезарной улыбки. – Приятного вечера.
Звук захлопнувшейся двери заставил меня вздрогнуть. Комната вдруг показалась такой маленькой. Тихой.
Оливия дернула меня за штанину.
– Вверх, папочка, вверх.
Я поднял ее на руки и обнял. Она улыбнулась, и я снова запаковал все свои эмоции в бутылку, сконцентрировавшись только на одной. На любви к ней. Она – все, что имеет значение для меня.
– Пойдем, что-нибудь
