зовут, храмовый цветочек?
– Элина, – шепчу я.
– Наедине можешь называть меня Форстер, а при посторонних – хайлорд Форстер. – справившись с собой, печально говорит он. – Какая же ты еще маленькая, наивная. Жизни совсем не видела. Как можно таких наивных пташек отпускать из храма? Скажи, говорят, что Ашта защищает своих дочерей, это так?
– Да, говорят, – соглашаюсь я и касаюсь распухшей губы, при этом глаза хайлорда темнеют, а губы сжимаются в жесткую полоску. – Наверное, потому что сила во мне не проснулась, она и не видит меня. Или оттого, что потеряла ее амулет.
Рука на моей голове напрягается, от нее по шее течет прохлада, остужает воду, и я начинаю дрожать.
Возможно, как и говорит хайлорд, я глупая и наивная, но кажется, что он мне сочувствует. Он же знатный, влиятельный, наверняка, знает больше меня, всю жизнь обучавшуюся только тому, как помогать людям. Может, у него получится помочь мне пробудить силу? Тогда не буду чувствовать себя настолько бесполезной.
– Хайлорд… – подняв на него глаза, начинаю я. Осекаюсь под многозначительным взглядом и, немного помолчав, продолжаю: – Форстер, вы согласились бы помочь мне пробудить силу?
Глаза хайлорда распахиваются так широко, что я вижу, как вспыхивают искры в их темных глубинах, будто ветер поднял и закружил множество снежинок.
– Ты… – он замолкает. Порывисто поднимается с бортика купели, отступает, отворачивается, запускает пальцы в непроглядную тьму волос и снова оборачивается. – Ты понимаешь, чего просишь?
– Да, – киваю я, и, кажется, что у хайлорда дергается глаз. – Я уверена, вы можете найти способ пробудить мою силу, а я очень хочу быть полезной.
У хайлорда дергается второй глаз.
– Кхм, – прокашливается он. – Я, конечно, могу поискать что-то в старинных источниках и обязательно помогу, если узнаю как. Но прошу тебя, не торопись. Если у тебя нет силы, значит еще не время. Верь своей покровительнице. Все приходит тогда, когда должно. И никак не раньше. Обещаешь, что без меня не будешь искать способа пробудить силу? Обещай мне, Элина, – его взгляд скользит по моему лицу, плечам, груди, и я понимаю, что пена совсем истаяла и ничего не прикрывает.
– Послушно киваю.
– Хорошо, – выдыхает хайлорд. – А теперь вставай, иначе замерзнешь, – увидев, как распахиваются мои глаза, он усмехается. – Я не буду смотреть.
И действительно, опускает ресницы, скрывая сверкающий снежный вихрь. Делает шаг ко мне и раскидывает руки, держа большой кусок лохматой ткани.
Едва подхожу к нему, хайлорд аккуратно закутывает меня в полотно и только после этого раскрывает глаза.
Внимательно меня осматривает, хмыкает и начинает раздеваться.
Глаза распахиваются сами собой. Стягиваю на груди полотнище, отступаю. Передо мной еще ни один мужчина не раздевался.
В кресло, к ранее повешенному там плащу летит камзол, под которым скрывается тонкая кольчуга.
– Поможешь? –
