молчали.
– Но вот «душмандын муздак колу» означает «грязная рука врага».
– Как ни крути, в словах, похожих на «мудак», есть что-то грязное, – донеслось из космоса.
– Или студёное, – мечтательно продолжила я, – как студень, упавший в лужу у вокзала.
Какое-то время мы молчали, думая, что беседа иссякла.
– Но знаешь, – вдруг продолжила я, – в словаре киргизских синонимов есть слово «суук». Когда я поняла, что это синоним «муздака», мне стало всё понятно.
На том конце провода раздались короткие гудки. За окном залаяла собака. Я подошла посмотреть. Темнота поглощала двор. Машины с горбами снега выстроились в очередь на горку. Ярко-желтый курьер Кулчоро тащил замерзший велосипед по скользкой тропинке к следственному управлению. «Кулчоро» значит сильный, добрый.
«Суукка тоңуп кетмей болдум», – вывела я пальцем, подышав на стекло.
«Я замерзаю».
Клюква в сахарной пудре
Вот ты открываешь коробочку, и тебе всё равно, что всё вокруг будет в пудре этой – стол, пол, коленки, грудь, нос. Не помню, почему нос, но будет. Потом ты отгибаешь тончайший пергамент с четырёх сторон и внутри этих лепестков они – россыпи белых шариков. Ты берёшь один из них бережно двумя пальцами, бросаешь в рот, немного катаешь на языке, чтобы он стал сладким, а потом – хрясь-вжик-дынч – прокусываешь белый шарик до ягоды, чтобы сок вылился. Ох, какой это волшебный момент! Какой он всегда неожиданный. И когда становится слишком кисло, берёшь вторую клюкву, облизываешь пальцы, потом третью, облизываешь пальцы, четвёртую, пятую, а-а-а!! – уже кидаешь по две, по три, а потом съедаешь все до одной и коробочку так уголком к себе, и остатки пудры в рот вытряхиваешь. Вот тогда нос-то, вот тогда. Ничего не меняется, ты такой же пятилетний дурачок. Господи, кого ты пытаешься обмануть.
Шарик
Ночь. Зима. Одинокая и грустная собачка из квартиры сверху играет сама с собой в стеклянный шарик. Прокатывает над моей макушкой, бежит за ним и где-то у самого окна настигает. Радуется, прыгает на всех шести лапах; бережно, словно голову хозяина, несет в зубах обратно. Но в сантиметре от финиша что-то ее смешит, она роняет шарик прямо мне в уши, долго фиксирует его лапами и после мгновения звенящей тишины снова запускает куда-то в дальние уголки меня.
Я прямо чувствую, как он катится во мне, будто в замедленном сном пинбольном автомате, огибая препятствия, ненужные воспоминания, страшные эпизоды, закономерные повторы, маленькие глупости, большие упущения. Уверена, что если всё это встряхнуть, внутри не станет падать снег, а проснутся люди и снова попросят выпустить их оттуда. Но куда их выпустишь – везде ночь.
Вот и катаем этот шарик туда-сюда до самого утра, притворяясь то собачкой, то неспящей соседкой снизу, которая не до конца еще всё разгадала, но слишком много слышит за своим стеклом.
Бесполезные вещи
В каждом доме есть вещь, глядя на которую, вы сокрушаетесь, что захламили свою жизнь чем-то бесполезным. Я всегда
