Люди становились расчётливыми и непроницаемыми. Бороться с этим было невозможно. Что огорчало и даже пугало.
Глава 4. «Но тут… такой талант»
Спецполиклиника для ветеранов Великой Отечественной войны находилась сразу за сквериком по улице Октябрьской, параллельной Атаманской. Рома и Галя привезли туда травмированную Юлю на такси. Со времени переезда в новую квартиру семья Уховых была приписана к медицинскому учреждению на минимум услуг за нечто, похожее на годовую абонентскую плату. Виктор, как глава семейства и бывший кандидат технических наук, с самого начала демократизации страны понял, что медицинское обслуживание не может быть одновременно и народным, и бесплатным. Отчего поставил всю семью на учёт в спецполиклинику, согласившись с уточнением главврача, что, в случае чего, обслуживать неконтингентных пациентов будут по специальному тарифу. Теперь вот такое «в случае чего» случилось, и Ухов по телефону одобрил приблизительный бюджет, оглашённый прейскурантом цен за «дополнительные услуги», выданным Гале все тем же главврачом поликлиники. Дочь свою Виктор любил и на здоровье близких экономить не собирался. После необходимого обследования, выполненного за стимулирующие наличные без всяких проволочек, выяснилось, что у девушки перелом лодыжки, травма колена с разрывом крестообразной связки и мениска, ушибы и раны на руках с вывихом обоих запястий и подвывих пятого и шестого шейных позвонков. Когда через час Юлю вывезли на кресле-каталке из процедурного кабинета, гипсовые повязки опоясывали её буквально с головы до ног. Лена и Вера Ивановы, которых вызвали присмотреть за расстроенной Полин, пока Галя и Рома были в поликлинике, от ужаса округлили глаза и синхронно закрыли рты ладонями. Младшая дочь Уховых при виде сестры заплакала. Виктор, вернувшись домой поздно вечером, увидев Юлю в инвалидной коляске, выразился нецензурно.– Не, ну это просто пи. дец! Хороший ты мне, Юля, подарок сделала к дню рождения, – Виктор прошёл к шкафу в зале, вытащил оттуда начатую бутылку водки и налил себе рюмку. Через несколько дней мужчине должно было исполниться пятьдесят два года. Сжав одной рукой область левой грудины, другой Ухов опрокинул спиртное в рот, и, снова матерясь, не стесняясь женщин и детей, дал жестом понять, что все должны покинуть помещение. Лена и Вера поторопились уйти. Галя, закрывая за соседками тяжёлую дверь, стыдливо улыбнулась:
– Вы извините его. Это он от стресса матюкается.
Ругаться матом в стране с момента смены социалистической власти на демократическую стало делом обыденным. Чем это было вызвано? Никто не задавался таким вопросом. Из интеллигентнейшего развитого общественного социализма, при котором брань осуждалась и пресекалась на любом уровне, страну кинули в зародышевый беспринципный капитализм, в котором теперь даже люди высокого государственного положения не считали зазорным ввернуть в разговор скверное словцо даже с высокой трибуны. На примере руководителей страны, народ тоже спустил родной разговорный
