вам понять.
Это было очень кстати, поэтому Адам взял только компот и бублик, чтобы не прерывать предстоящую беседу тщательным пережевыванием. А когда подошла очередь Абрамыча, он протянул буфетчице железный рубль и сказал:
– Уважаемая, вы вчера обсчитали меня не в свою пользу, и я спешу вернуть вам вашу растрату.
– Да ладно, Моисей Израилевич, – смутилась буфетчица, – ничего страшного, а что же вы ради этого в очереди стояли!
– И совсем не ладно, – возразил Абрамыч. – Если все с вас по рублю поимеют, то вместо зарплаты в окошечко вам выдадут носовой платок для вытирания слез. Ну а в очереди постоять – для меня все равно что вам сериал в телевизоре посмотреть.
Он хотел дальше развить свою мысль, но заметил, что Адам уже заглотил свой бублик и бьется в эпилептическом припадке, пытаясь вытрясти из стакана прилипшие ко дну сухофрукты. Абрамыч достал из кармана разовую пластмассовую ложку, запечатанную в целлофановый пакет.
– Молодой человек, конечно, полмира не знают, как пользоваться этим предметом, но все-таки надеюсь, что вы относитесь к другой половине…
Но проводить ускоренный курс хороших манер было уже поздно: содержимое стакана не выдержало запредельной вибрации и, сочно хлюпая, исчезло в утробе Забодалова. Абрамыч печально посмотрел на ложку и убрал ее обратно в карман.
– Ну что ж, – сказал он, – до начала репетиции осталось всего ничего, так что можно уже выдвигаться в ее сторону, а по дороге на я вам дам ряд советов. Прежде всего, не уверен, что вы живете достаточно давно, чтобы понять, что в каждом человеческом сообществе, даже самом маленьком, есть свои тараканы. И если вы не пассионарий на лихом коне, то этих тараканов лучше усыновить, удочерить и вообще полюбить всеми фибрами, как своих. Это сильно облегчает жизнь и просветляет перспективу.
– А можно как-то поконкретнее? – Забодалову было неудобно спросить, кто такой пассионарий и что он обычно делает на лихом коне.
– Можно и поконкретней. Например, в этом коллективе принято считать, что Сарасате писал концерт для фортепьяно с оркестром.
– Ого, – удивился Забодалов. – Он, кроме Дон Кихота, еще и концерт сочинил?
– Не, – грустно вздохнул Абрамыч, – то Сервантес, и он хоть тоже на С, но совсем не то же самое. А Сарасате был скрипач, и с чего ему писать фортепьянные концерты?
«А почему бы и нет, может, с бодуна и написал парочку», – подумал Забодалов, но вслух ничего не сказал.
– А зачем их держать в заблудшем состоянии? – спросил он Абрамыча. – Может, просто дать послушать, или книжку про это показать…
– И не вздумайте, запишут в чужаки и выгонят с позором. Ведь как это ни удивительно звучит, глупость людей объединяет. Вот вам, например, доводилось видеть толпу дураков?
– Да сколько угодно! У меня приятель рядом со стадионом живет…
Адам хотел рассказать
