под завязку мыслями и старой железной стремянкой, Забодалов зашел на пост, где раньше сидел Вася, взял у дежурного санитара домашний телефон Кудрявого и направился к себе по длинному, застекленному с двух сторон переходу между корпусами. Он считал, что это самый длинный переход в мире после тоннеля под Ла-Маншем, но стремянка, больно натирающая плечо, выводила больничный переход на первое место. И вот на линии горизонта, где сходятся в одну точку пол, потолок и стены, появилось белое пятно докторского халата. В один момент был забыт Кудрявый с ежовыми проблемами, президент ОБЛЮЕ Мефодий и даже сеятель слухов и сплетен терапевт Рейкин. Навстречу Забодалову по самому длинному в мире коридору шла доктор Богданова. Посторонний наблюдатель наверняка бы отметил грациозность и отточенность походки, которая, несмотря на всю артистичность, была полной противоположностью манекенному хождению по подиуму. Язык походки женщины так же, как язык ее жестов, может передать очень многое. И если с подиума обычно можно услышать: «Эй, вы, глядите, какая я клевая, как классно у меня все переливается и подрыгивает, когда я так клево туда-сюда… А еще я могу рукой так сделать, ваще отпад…» – то походка Богдановой как бы говорила: «Я не виновата, что все это так красиво, но если вам нравится, я очень рада. Если красота и не спасет мир, то по крайней мере отвлечет на время тех, кто хочет его разрушить».
Забодалов прибавил шаг. Его воображение рисовало двух человек, бегущих по пляжу навстречу друг другу, теряющих на бегу головные уборы и по хоккейному разбрасывающих всех, кто попадается на пути. «Какой пляж, родной, – раздалось сверху, – зима на дворе». Пришлось сразу сбавить шаг, чтобы Богданова не услышала, что он разговаривает сам с собой. «Освободился! Ну, делай свое черное дело, расскажи опять про развод Мефодия, опиши все в красках и посоветуй развернуться и бежать в другую сторону. А мне, между прочим, все равно к ней зайти придется, потому что обещал. Не понимаю, зачем она меня позвала. Может, у тебя есть соображения на этот счет?» – «Во-первых, ничего рассказывать не буду, ты все прекрасно знаешь, а во-вторых, сам решай, что делать, уже не маленький. Кстати, пора замолкать, а то она может услышать твою самоговорильню. До свидания, скоро увидимся». – «Как, увидимся, где?!» – чуть не закричал Забодалов, когда до него дошла последняя фраза Голоса. «В комнате свиданий, в Крестах. Шутка. Придет время – все узнаешь».
За последние несколько минут на Забодалова свалилось столько неожиданных новостей, что даже его устойчивая голова пошла кругом. «Так, – сказал он себе, – сейчас главное – Богданова». – «Самая обаятельная женщина на свете приближается, и с ней даже можно будет поговорить, и сверху уже никто не помешает… «Только не вздумай сразу тащить ее домой, а на утро, как всегда, делать вид, что ничего не помнишь и страшно раскаиваешься». И, хотя раньше Голосу было невозможно не ответить, Забодалов промолчал, царственным жестом легко сбросил с плеча надоевшую
