Моисеевич поднапрягся и замолк.
– Но есть один хороший момент. – задумчиво произнесла крыса. – Желудок Евпсихия Алексеевича не переварит болтика – в этом я могу вас заверить на сто процентов. Даже мой выдающийся желудок отказывается переваривать всяческие железяки. Так что ещё некоторое время болтик Улиньки не покинет внутренностей Евпсихия Алексеевича, а там видно будет.
– Ну вот, дядя Евпсихий съел мой болтик, и теперь наверняка сыт. – поджала губки и пожаловалась самой себе девочка. – А другого-то болтика у меня теперь точно не будет.
– Улинька, мы обязательно подарим тебе тысячу болтов, только ты сейчас помолчи пожалуйста! – с настойчивой ласковостью попросила Катенька.
Улинька задумчиво поднесла пальцы к губам и принялась грызть ноготки.
– Когда Евпсихий Алексеевич сходит по большому (я имею в виду физиологическую нужду), тогда – вероятней всего – болтик и покинет его желудок. Ну, может быть, не с первого раза. Со второго. Или с третьего. – продолжала рассуждать о хороших моментах крыса Маруся.
– Ещё бы быть уверенными, что в нашем новом положении появится потребность сходить по большому. – проворчал Евпсихий Алексеевич. – Вот до сих пор хоть у кого-нибудь такая потребность проявилась?..
Все пожали плечами.
– Возможно, мы до сих пор нервничали, переживая действительность некоторым особым способом, а надо попробовать начинать жить, используя старые проверенные методы. – предположила крыса. – Например, можно хорошенько напугать Евпсихия Алексеевича, после чего он сразу и сходит по большому.
– Не надо меня пугать! – возмутился Евпсихий Алексеевич.
– Я для примера. Я не настаиваю.
На протяжении всего неудавшегося мероприятия, загадочное тело на шестом троне так и не шевельнулось, что ещё больше разозлило и раздразнило собравшихся.
– Я бы кажется и допрыгнуть до него смогла, чтоб тумаков надавать – до того оно меня бесит. Сидит себе и сидит, как ни в чём не бывало. – прошипела Катенька.
– Была бы у меня нога подлинней, я бы его пнул хорошенько, причём без всякой жалости. – сердито заявил Евпсихий Алексеевич, вытягивая свою жилистую, немного кривоватую ногу. – Сидит тут такой, ишьтыподишьты!..
– Евпсихий Алексеевич!.. – преисполненная большой иронии и внезапного чудесного открытия, воскликнула крыса Маруся и указала своей лапкой на ногу Евпсихия Алексеевича. – А что это у вас на ноге?..
– А что это у меня на ноге? – никак не мог сообразить Евпсихий Алексеевич, куда точно указывала крыса.
– А вот у вас шлёпанец на ноге – почему бы вам шлёпанцем не швырнуть, вместо болтика?.. – осведомилась крыса. – Я уж не буду требовать от Кати, чтоб она своими тапками пожертвовала, а вот вам один шлёпанец получается ни к селу ни к городу.
– Действительно, Евпсихий Алексеевич, почему ты сразу не напомнил, что у тебя есть шлёпанец? – с некоторой обидой заговорил Лев Моисеевич, сбрасывая с себя некоторую часть
