согласно которой люди ведут себя на основе общепринятых состояний разума.
«Когнитивизм» же ассоциируется с компьютерно-репре-зентационалистской теорией разума. Продуктивность этих модусов относительна. Она определяется их функциональной ролью. Так, в ситуации противостояния общества деспотизму власти и догматическому диктату абсолютную ценность в общественном сознании обретают личная свобода и независимость мышления. Символическим выражением этого можно считать известную фразу Вольтера: «Я не одобряю того, что вы говорите, но я ценой собственной жизни будут защищать ваше право говорить это». В этом утверждении Вольтера имплицитно содержится признание сакральной ценности человеческого достоинства. Признание сакральности этой ценности в России двигало дворянскими революционерами, восставшими против самодержавия и вышедшими 14 декабря 1825 г. на Сенатскую площадь. Абсолютный смысл человеческого достоинства был расшифрован А.И. Герценом, который говорил: «Я – человек и пожертвую всем ради человеческого достоинства». Таким образом, человеческое достоинство обретает в самосознании абсолютную ценность, для сохранения которой можно пожертвовать жизнью. В самой эмпирической действительности обнаруживается абсолютное, которое становится исходным стимулом принятия решения и практического действия. Оно определяет социальные и межличностные отношения. Социальная картина может складываться путем «сложения» независимых и свободно действующих субъектов. Свободный индивид здесь – «типичный субъект», качества которого и становятся исходной точкой социаль-ного объяснения. А это значит, что психологизм представляется адекватной методологией для объяснения не только индивидуального, но и социального поведения.
Вместе с тем он обнаруживает свои границы в ситуациях, где социальное поведение «задано» сакральными ментальными формами. Здесь особенности индивида нивелируются установленными общими рамками мышления. Особенно отчетливо механизмы ментализма проявляются там, где общество следует не сакральности личного достоинства, а установленным сакральным заветам. В качестве иллюстрации можно сослаться на восприятие Талмуда в среде еврейской общины. В.В. Розанов дал свой комментарий автобиографических записей принявшим православие выкреста, который отмечал огромную роль изучения Талмуда в жизни каждого ортодоксального еврея. Узнав это, отмечал он, узнаешь сразу всю жизнь еврея с самой колыбели до самой могилы. В этом контексте В.В. Розанов пишет о получении из этих автобиографических записей той истины, что «вся жизнь еврея талмудична, т.е. священна»35.
Аналогичным образом секулярная теория становится основанием общих форм социального поведения, если она получает статус «единственно научной», а значит, и «единственно верной». Логика истины индивидуального рассудка здесь предопределена постулатами общего разума. И это – исходная предпосылка решения не только повседневных
См.:
