вывода, предлагают проводить различие между правильным использованием компьютерных концепций в нейрофизиологии и ложным использованием таких концепций в отношении «ментальности». Абстрактно говоря, с этим нельзя не согласиться, но вопрос остается: что есть в голове помимо мозга?
Обращаясь к ментальным предикатам на границе эмпирически доступного и трансцендентного мира, мы встречаемся со всей интеллектуальной культурой, которая воспроизводит поиск «последней» реальности, а вместе с тем и загадки, дилеммы, бессмыслицы, уклончивости и очевидные и интеллектуальные ошибки.
Можно ли «вместить» это все в компьютерную модель разума? Конечно, нет. Но, с другой стороны, компьютерная модель разума не может быть адекватной без всего этого сложного мира культуры.
Стремление упростить ситуацию заставляет обращаться к социологии, которая толкует человеческие представления как «извращенное сознание», «мифы», «популистские концепции». Вместе с тем социология обнаруживает «реальное положение дел» в человеческих отношениях как действие материальных интересов и материальных взаимодействий.
Сферой науки оказывается лишь воспроизведение внешнего мира. Такое воспроизведение оставляет в стороне загадки сознания. Такой подход «снимает» многие вопросы. В этом случае, конечно, не нужны ни мифы, ни утопии, ни популистские концепции, не будет ни загадок, ни дилемм. Мозг будет иметь в качестве дополнения фабрику правильной постановки вопросов и получения на них оптимальных ответов. Это будут такие же точные реакции без двоемыслия, без символизма, без рефлексии, какие имеет гусеница, чутко реагирующая на позитивные и негативные внешние воздействия.
Но приближаемся ли мы тем самым к реальности? Да, приближаемся, но не к человеческой реальности. Человеческая реальность в своей сущности является цивилизационной, субъект-объектной, что означает, что процессы гармонизации отношений субъекта и объекта ограничены лишь пределами, которые формируются абсолютными смыслами.
Абсолютные смыслы закрепляются в цивилизационном самосознании как абсолютные ценности, определяющие однозначное толкование истины. Здесь сама истина трансформируется в абсолютную ценность.
Движение к точкам абсолютных смыслов не может быть прямолинейным: оно слагается из загадок, пророчеств и дилемм, из рефлексий и концептуальных противоречий и удержаний найденных истин.
Освобождаясь от «бремени» противоречий самосознания и связанных с ними нравственных и социальных трудностей, человек переходит в качественно иное, естественное «ясное» состояние, но перестает быть человеком. Такие состояния человек испытывает при резких цивилизационных переломах, когда нарушаются духовные связи между людьми, общество «атомизируется», а абсолютные смыслы разрушаются, вытесняются сиюминутными реакциями на внешние
