женат, Соткилава…
Про Соткилаву ничего не известно, но это еще ничего не значит. Вернее, значит это одно – надо ехать. Дело не только в девках. Заодно и осмотреться, разведать: вдруг, действительно, дело стоящее и выгодное? Завод, похоже, закрывать будут, козлы! Это все гайдаровские штучки. Мать с отцом открытым текстом говорят, что он агент Запада, как и Ельцин с Горбачевым. При Сталине такого не было: и цены снижались, и заводы строили, и науку развивали.
Пикоян не любил коммунистов, ненавидел Ленина (в отличие от мудрого Сталина), но и нынешние правители вызывали в нем омерзение. Он следил за политикой, и имел собственный взгляд на происходящее. Испытывал интерес к Жириновскому. Совсем недавно, 17 марта, в годовщину референдума о сохранении СССР, участвовал во Всенародном вече-манифестации, которую в Новозаборске поддержали работники цеха презервативов, и даже призвал заводчан чаще покупать газету «Советская Россия». Впрочем, этим его вклад в борьбу с антинародном режимом закончился. Все же, главным оставалось духовное самосовершенствования.
В поездку кроме бутылок любимого «Ливенского» взял еще и пару книжек детективщика Чейза – нельзя было терять интеллектуальный уровень. Читать, однако, пока не удавалось, поскольку сразу, еще, когда выезжали на «Пазике» из Новозаборска, приняли дозу. Перед отъездом из Глупова чуть-чуть погуляли по нему, и приняли еще. Лука расклеился и принялся рассказывать фантастические истории про светящееся растение в своем сарае.
Потом добавили уже в «Икарусе».
Позади Полстакана, помнится, сидела молодая девка.
Кажется, звали ее Лариской.
Тут Андрей начал в воспоминаниях путаться.
Вроде бы на первой остановке они оказались рядом, и он воспользовался моментом, чтобы познакомиться, потрепать ее грудь чисто по-дружески, да сказать восхищенно: «Какие люди!»
Кажется, с ней был какой-то здоровила. Вроде бы о чем-то беседовали… Или спорили? А может, ругались?
С кем?
С Полстаканом, Шурой и Лукой?
О чем?
То, что он им пел «Я встретил вас, и все былое», Андрей помнил.
То, что доставал «Ливенское» – помнил. А вот пили ли они его? И что было дальше?
Охо-хо, как же болит голова!
***
Шура с Полстаканом возлежали в тени раскидистого бука (а может, впрочем, это был ясень или дуб?) на одном из привалов в Карпатских горах.
Из «Икаруса» вылез гномообразный человечек – председатель профкома глуповского завода «Молот и серп» Федор Рагозин. Вид его был страшен и вызывал в памяти легенды о валахском садисте-вампире Дракуле: всколоченные рыжие длинные волосы, безобразная редкая щетина на щекастом лице, мешки под глазами. В довершение всего в правой руке у него находился исполинский серп, такой же, как те, что вез на продажу Шура. Одетый в растянутый красный спортивный костюм-трико, карлик со зловещим серпом словно воплощал посланца ада.
Он был нетрезв.
В левой
