включил гордость семьи – транзисторный приемник «Океан», купленный когда-то отцом за сто тридцать пять рублей, и тут же – о чудо! – неизвестный приятной женский голос проникновенно произнес:
– По заявкам человека героической профессии, ветерана правоохранительных органов Руслана Баширова передаем «Песню чекистов». Музыка Астанина, слова Пчелинцева. Поет Иосиф Кобзон!
Старший Букашенко потеплел взглядом и подпер щеку рукой. Сын Лука подбавил громкости, и из динамика полился мужественный баритон:
«Чекист рожден в борьбе, мужал в сраженьях жарких.
С той пламенной поры немало лет прошло:
Фуражку со звездой, потертую кожанку –
В музее положили под стекло.
Но враг готовит нам опять огни и войны,
И тучи тяжело нависли над землей.
Советская страна пусть трудится спокойно,
А нам, товарищ, рано на покой …».
– Рано, рано нам на покой, Лука! – ударил вилкой по столу отставной капитан второго ранга. – Сталин не умер. Он навечно в наших сердцах!
– Не беда, что в висках седина, и порой до утра не уснуть – продолжил невидимый Кобзон, – мы готовы с тобой, старина, повторить этот огненный путь!..
– И повторим! – прокричал Николай Филиппович. – И повесим дерьмократов на первой же осине за яйца! Учись стихи писать, сын.
Певец продолжал музыкальное повествование о чекистах, что свято дорожат доверием народа и носят «имя гордое ЧК», а Лука вспомнил песню Игоря Талькова о бывшем подъесауле, который уходил воевать за красных, и которого позже расстреляли. Кто расстрелял? А, вот эти, красные с «именем гордым». Сколько они людей порешили, а такие, как папаша, по-прежнему им поклоняются. Работает в банке, а ругает капитализм. В Бога, говорит, верит. Ха!
– «Опять звучит приказ тревоги без отбоя, – пел приемник, – и жены, как всегда, с привычной верой ждут. Товарищ дорогой, не зря же нас с тобою по-старому чекистами зовут…»
Интересно, подумал Лука: ЧК нет, а чекисты есть!
Николай Филиппович, однако, был счастлив. Пение вернуло его на пару десятков лет назад, когда он замполитствовал в огромном военно-морском флоте огромной могущественной державы, которую все боялись. Да, да – именно, что боялись! С ГКЧП не получилось, Лукьянова в «Матросскую тишину» закатали. Он там стихи пишет. Поэт Осенев. Коллега. Надо будет книжку его достать. Ничего, возвратится еще славное время могущества, придет новый товарищ Сталин и вычистит всех этих горбачевых и эль-цинов!
– «…вам в руки вложен щит и меч родной державы, врагу не одолеть незыблемый редут. Овеянные вечной, негасимой славой, традиции Дзержинского живут!»
Отставной моряк совсем расцвел. Вот, это по-нашему! Надо будет попросить сына настучать попозже на пианино любимую песню «По долинам и по взгорьям».
Пользуясь моментом, сын снова наполнил стаканы, и, помирившиеся
