Тебе этого не понять. Ну, что: за Новый Год?
– За Новый Год, Лука! – отставной моряк перекрестился и выпил. – Береги, сын, честь и силы: еще целое Рождество впереди!
Сын недовольно поморщился. С его точки зрения, поведение отца не свидетельствовало о глубокой набожности. Нет должного отношения. Как так: коммунист безбожника Ленина нахваливает, и имеет при этом наглость про Господа рассуждать?! Верно про таких Христос говорил: фарисейская закваска! И куда можно с ней прийти? Только брагу гнать, а ведь путь наш – во мраке, как говорил герой одного из фильмов.
– Хочу поздравить вас, уважаемые россияне, с Новым годом, с Рождеством! Желаю крепкого здоровья вам и вашим близким, благополучия и счастья…
Лука встал, глубоко вздохнул и возвел глаза к потолку, украшенному многочисленными водяными разводами от протекающей крыши. Где-то там, в вышине пребывал Он!
Надо заметить, что и отец и сын были людьми верующими, что выражалось в постоянном о том упоминании, и указании на отступничество оппонента. Отец видел ежедневные грехи сына, сын – постоянные отцовские нарушения Заповедей, и в непрерывных спорах они без устали поносили друг друга последними (часто даже – нецензурными) словами, находя естественные объяснения собственным проступкам.
– Да, пей скорей, ельцинист! – сварливо заторопил его отец. – Чего высматриваешь?
Вот алкаш проклятый, под бой курантов скорбно подумал Лука: лишь бы нажраться, и – в люлю! А, нет, чтобы – с толком, с расстановочкой. По душам поговорить, как Христос с апостолами.
– Да, не ельцинист я, сколько тебе раз говорить? – Лука перекрестился, выпил и обиженно уставился на отца. – Ведь знаешь, что я – против развала СССР!
Он поспешно положил в рот сало. И это называется «отец»? Просто хам и солдафон! Жрет сало, хотя еще продолжается пост. Хорошо хоть, что удалось изъять у него деньги на приобретение велосипеда. Велосипед – это спорт, это жизнь, это сильная спина, твердые бедра и крепкие ягодицы. Вот только перед кем их демонстрировать? Не отцу же, прости Господи!
Отец и сын сосредоточенно жевали. Они, как и умерщвленный таракан, не знали, что ждет их в наступающем году, и подобно всем советским людям надеялись на лучшее.
Николай Филиппович к описываемому периоду подошел крепким шестидесятилетним отставником, еще полным энергии и жизненных соков, что движут людьми. Он получал пенсию, руководил отделом инкассации в банке, встречался с нестарой женщиной Марьей Русофобовой, писал лирические стихи на патриотические темы, с карандашом в руках штудировал сочинения Пушкина, Есенина, Лермонтова, Ленина и Сталина, покупал газету «День», ругал брокеров и биржи, проклинал Горбача и Эль-Цина, вел Великую Войну с тараканами. И еще верил в Бога. Удивительным образом в нем сочетались любовь к Христу с любовью к Ленину и Сталину.
Вот, только с сыном беда: дурак и ельцинист! Радиохулиганством занимался, пока с матерью жил. В
