style="font-size:15px;"> – Как поживает ваш внук?
– Именно об этом я и хотел с вами посоветоваться. Моя дочь получила его открытку. Вы не возражаете, если я вам ее покажу. Так же как и ее письмо. Меня они ввели в замешательство.
Миссис Тикеридж взяла оба документа и, внимательно их изучив, произнесла:
– Не помню, чтобы я когда-нибудь читала «Eucris» Трампера.
– Нет-нет. В замешательство меня привело вовсе не это. «Eucris» – лосьон для волос. Я тоже им пользовался, когда мог это себе позволить. Но не кажется ли вам странным, что в первом письме домой он просит вещи только для себя? Это совершенно на него не похоже.
– Полагаю, что бедный мальчик страшно голоден.
– Уверен, что нет. Военнопленные получают полный армейский рацион. Мне известно, что это регулируется специальным международным соглашением. Вы не думаете, что это какой-то код? Глюкоза «Д», например. Кто слышал о глюкозе «Д»? Не сомневаюсь, что Тони ее в жизни не видел. Кто-то ему это подсказал. Вы можете поверить в то, что в своем первом письме к матери мальчик, зная о том, как она тревожится, не упомянул бы о чем-то более важном, нежели глюкоза «Д»?
– Но, возможно, он действительно очень голоден.
– Даже если это так, он должен принимать во внимание чувства матери. Вы прочитали ее письмо?
– Да.
– Я уверен, что она взялась за дело не с того конца. Мой зять – член палаты общин, и, как мне кажется, он заразился там довольно странными идеями.
– Нет. Об этом говорили по радио.
– По радио, – произнес мистер Краучбек самым горьким тоном, на который был способен. – Радио. Только о таких вещах оно и способно вещать. Мне эта идея представляется крайне неуместной. Почему мы не можем посылать тем, кого любим, то, что хотим, – пусть даже глюкозу «Д».
– А мне кажется, что во время войны все должно делиться поровну.
– С какой стати? А я-то думал, что в военное время следует делиться менее чем когда-либо. Как вы заметили, мальчик может по-настоящему голодать. Если ему так хочется глюкозы «Д», то почему я не могу ему ее послать? Почему мой зять должен искать помощи у иностранцев? В Швейцарии живет человек, который из года в год приезжал сюда и постоянно гостил в Бруме. Я знаю, что он был бы рад помочь Тони. Почему он не должен этого делать? Я не понимаю.
Миссис Тикеридж, чувствуя на себе недоуменный взгляд старика, попыталась найти нужный ответ, но из этого ничего не вышло.
– В конце концов, – продолжил он, – каждый подарок говорит о вашем желании дать кому-то нечто такое, чего нет у других. Даже если это всего-навсего кувшинчик для сливок на свадьбу. Я не удивлюсь, если правительство своим следующим шагом не попытается запретить нам молиться за своих близких. – Оценив с печальным видом подобную возможность, мистер Краучбек добавил: – Я не хочу сказать, что кому-то до смерти нужен кувшинчик для сливок, но Тони действительно нуждается в тех вещах,
