он, мстительный, как и его хозяйка, копил силы, чтобы поквитаться с обидчиками. В его ушастой страшной черепушке с красными глазюками зрели смертоносные планы.
Гоблины, которые везли кота, даже не подозревали, что ждет их впереди.
* * *
– Ну че там у тебя, мать? – спросил черт. Такое обращение к Светлой Княгине от черта звучало в какой-то степени даже кощунственно, но Галаэнхриель терпеливо молчала. Этот рогатый хлюпик мог бы ей помочь, потому что у нее самой дела шли скверно.
При колдовстве вместо роз вырастали невнятные кракозябры с сомнительным запахом эмалевой краски, лекарственные растения вырастить тоже не выходило, даже не удавалось выпестовать росток. Эльфийка, для которой такая магия была естественной, как дыхание, страдала.
– А такой же, только с бровями вырастить могешь? А то глазастые у тебя уже есть, – ехидничал черт. Галаэнхриель посмотрела на грустно моргающий мшистый пень и опустила руки.
– Что же мне делать? Что делать мне? – прошептала она, а потом тихо заплакала. Черт, непривычный к таким звукам, заволновался.
– Ты, мать, давай-ка не реви.
– Мой милый Януш погибнет! Я не успею помочь ему! Нет у возлюбленного моего бессмертия, – заливалась слезами эльфийка, пощипывая пнистую кору. Пень морщился и кривился – ему не нравилось такое бесцеремонное обращение. Черт тоже морщился и кривился.
– Ладно, ладно уж… Сейчас глянем, где твой Януш прохлаждается. Но в обмен хочу… мнэ… ну, вот, например, то вино, которое ты за стенкой припрятала. Дорогая штучка, «Кагор» называется.
– Все, что угодно! – закричала эльфийка, размазывая по лицу слезы и вынимая из заначки бутыль с изображением монаха в черной схиме.
Черт щелкнул по бутыли когтем, довольно хмыкнул и сразу же исчез. Чтобы вернуться через полчаса к бледной страдающей эльфийке с дурными новостями.
– Ну, там это… В замке графа Мордакулы он, в клетке для ужина… На вот, мать, пригуби.
Черт сочувственно откупорил «Кагора», даже принялся шарить глазенками по разрушенной ресторации в поисках винного бокала – все ж для дамы из горла пить не пристало, но Галаэнхриель это уже не интересовало. Весь облик ее преисполнился решимостью, зажглись в изумительно прекрасных глазах опасные огонечки, а маленькие пальчики сложились в кулачки.
– Я иду туда, – сказала она и отправилась в свои комнаты, собираться.
– Ну ты, мать, даешь… Помрешь же вместе со своим Янушем! У тебя магии не хватит даже с одним вампиром разобраться!
Но Галаэнхриель его не слушала. Она копалась в залежах своего инвентаря. У нее, как у светлой княгини, запас всяческого барахла был внушителен, а размер сумки неограничен.
…К закату перед наполовину расколотым зеркалом (это стараниями Зои Валерьяновны в него прилетела лысая Медуза) стояла не светлая княгиня, нет. Перед зеркалом стояла темная богиня, прекраснейшая и опаснейшая.
Под
