думаю, не будет. Но и казне без дела лежать незачем. Пусть работает. Хоть раз покажем немцам, что при случае мы можем их рать содержать. Другие сразу заискивать перед нами начнут, забегать вперед и в глаза заглядывать.
– Почему это? Отчего вдруг?
– А оттого! Узнают, что австрийскому кесарю денег дали, будут думать, что и им дадим. Много больше на стороне выиграем. И послать надо не деньгами, а так, чтобы как можно больше слухов по Европе расползлось: дорогими товарами, мехами!
Годунов встал из-за стола и, слегка прихрамывая, обошел комнату.
– Вот что, Степан Васильевич, готовь бумагу о посылке большой меховой казны в Австрию, – приказал он. – И пусть повезут ее Власьев дьяк и дворянин Вельяминов Петр.
– Этот-то зачем? – спросил казначей про Вельяминова.
– Пусть. Для солидности: глуп, но зело дороден зато!
Весной, в апреле девяносто пятого, посланы были к кесарю думный дворянин Вельяминов и дьяк Власьев. Они повезли соболей, куниц, лисиц, много белки, бобров, волков и лосиных кож на десяти возах.
«Месяц май, года 95-го.
Государеву конюшему и ближнему великому боярину, наместнику царств Казанского и Астраханского Борису Федоровичу Годунову от рабов Божиих послов государевых дьяка Афанасия Власьева и дворянина Петра Вельяминова
ДОНОШЕНИЕ
Сказываем, что, приехавши в Прагу, где живет цесарь австрийский Рудольф, мы потребовали, чтобы нам указали место, где разложить меха.
Нам дали на дворе у цесаря двадцать палат, где мы смогли разложить куниц, лисиц, волчьи шкуры и лосиные кожи с соболями.
Белку мы клали коробами плетеными берестяными.
Когда все было изготовлено, император с ближними людьми сам пришел смотреть государеву посылку.
Цесарь государеву вспоможению вельми обрадовался и удивлялся, как такая великая казна собрана. Говорил, что прежние цесари и советники их никогда такой большой казны, таких дорогих соболей и лисиц не видывали.
Нас расспрашивали, где такие звери водятся, в каком государстве.
Мы им отвечали, что и в государевом царя Федора государстве в Конде и Печоре, в Угре и в Сибирском царстве близ Оби великой от Москвы больше 5000 верст.
На другой день цесаревы советники присылали к нам людей с просьбой, чтоб мы положили цену нашего государя подаркам: как их продать?
Мы, рабы Божии, отказали со словами: «Мы присланы к цесарскому величеству с дружелюбным делом, с государевой помощью, а не для того, чтобы оценивать государеву казну. Оценивать мы не привыкли, этого дела не знаем».
После цесаревы люди нам сказывали, что цесарь велел оценить присылку пражским купцам, и те оценили ее в 400 000 рублей.
А трем сортам лучших соболей цены не положили, не умели по их дороговизне.
На этом писание заканчиваем, потому как уходит оказия. Большое и подробное письмо с докладом государю вышлем
