Но это было давно.
А сейчас переговоры освежить надобно. При первой же оказии в Англию напомни Елизавете об этом. А я уж изо всех сил позабочусь о твоей московской торговой кампании.
Неожиданно к Годунову подошел нищий монах. Годунов напрягся в ожидании просьбы милостыни. Он не любил никаких незапрограммированных обращений в свой адрес.
Однако монах сказал нечто такое, что сильно встревожило Годунова:
– Государь, здесь не все, пришедшие на охоту, – твои хорошие друзья, лучше тебе укрыться.
– Где? – коротко спросил Годунов.
– Вон в том охотничьем доме. Его стрельцы охраняют.
В этот момент один из ловчих поднес Годунову сокола:
– Борис Федорович, лучше этой птицы не было.
– А вот мы сейчас поглядим.
Правитель взял птицу и, высмотрев очередную утку, подбросил ее вверх.
– Пошел! Пошел! Пошел! – закричали слуги.
Борис, слегка прихрамывая, побежал за соколом.
Он удалялся все дальше и дальше, пока не скрылся в приречных кустах. Прямо в одежде перебрался через реку и вернулся в Кремль другой дорогой.
У царского крыльца его ожидала толпа епископов, князей, воевод. Некоторые ждали его уже два, а то и три дня, потому что он редко здесь ходил. У него был тайный ход в царские покои.
Раздались выкрики:
– Боже, храни Бориса Федоровича!
Они стали подавать ему прошения, целовать руки. Годунов пообещал все передать царю.
– Ты наш царь, благороднейший Борис Федорович! Скажи только слово, и все будет исполнено.
А через четверть часа разнаряженная толпа всадников из молодой придворной знати нагрянула в охотничьи угодья. Их было не меньше пятисот.
– Где Борис Федорович? Мы хотим приветствовать его!
– Боже, храни Бориса Федоровича!
Хотя Борис Федорович никому не сообщал о том, что будет в этом месте. Безжалостная борьба за трон началась.
Часть вторая. Годы Годунова
В Золотой палате Кремля горели свечи и было душно. Здесь умирал царь Федор.
По стенам и по соседним палатам толпились представители всех родов и фамилий, патриарх Иов, священники.
Безмолвствовали бояре, безмолвствовал патриарх.
Около постели на коленях стояла царица Ирина и держала Федора за руку. Она что-то шептала ему, но видно было, что он уже мало чего воспринимал.
Патриарх Иов перекрестился и произнес дрожащим голосом:
– Свет в очах наших меркнет, праведный отходит к Богу!
После этой фразы он подошел вплотную к умирающему и спросил неожиданно громко, специально так, чтобы слышали все:
– Государь! Кому царство, нас сирот и свою царицу приказываешь? На кого всех нас оставляешь?
Федор зашевелился и с трудом
