различать в общем шуме леса отдельные звуки: это листья шелестят, а это – уж шуршит.
А потом россыпь вывела их на широкую пустошь с серебристой от лунного света травой. Они остановились. За спиной еле-еле слышными остались уже привычное поскрипывание осин и шорох листвы на ветру. Норман почувствовал, что его отпустило неопределенное, нудное беспокойство – неизменный до сих пор спутник ночных прогулок по незнакомым лесам.
– Нам сюда? – обескуражено огляделся по сторонам Шурик.
– Почти, – усмехнулся Олег. – Нам туда.
Он показал рукой вперед и вверх. Там, на другой стороне пустоши, поверх косогора стояла темная стена деревьев, почти черная, четко выделяющаяся на фоне неба, не потерявшего еще синевы. Эти деревья тоже шумели, и тоже еле слышно, но совсем по-другому. Это было звучание хорошего оркестра, в сравнении с которым шум леса, откуда они только что вышли, был слабенькой какофонией.
Перед ними была одна из довольно часто встречающихся в Мещере локальных возвышенностей, которые называют островами.
– Вы тут оставайтесь, я скоро вернусь, – сказал Олег и быстро скрылся в темноте.
Появился он примерно через полчаса, одетый во что-то домотканое, с ворохом такого же кустарного вида рубах и штанов. Феликс уже дремал, а Шурик испытующе смотрел на рискнувшего напиться из ручья Нормана.
– Безумно вкусно! – как о великом открытии сказал он Олегу.
Олег тоже зачерпнул пригоршней воду и вылил ее в рот, потом еще раз.
– Ага, вкусная! Давайте, облачайтесь. – Он двинул ногой одежду. – И полезем наверх. А то спать ужасно хочется.
Лес на «острове» оказался великолепной дубравой. Мощные деревья не жались друг к другу, росли широко, кустарника почти не было. Идти было приятно, не то что по мокрому осиннику. Толстый слой прошлогодней листвы под ногами приятно проминался и пружинил как толстый теплый ковер. Гудевшие от нескольких часов ходьбы по корням, кустам и камням ноги блаженствовали.
Минут через десять пути они остановились перед дубом монументальнейших размеров. Норман обошел его кругом и объявил:
– Пятнадцать шагов!
Потом прикинул что-то в уме и еще раз восхитился:
– Так у него же метра три в диаметре!
– Три с половиной, – уточнил Олег. – Он второй в Европе по размеру и по возрасту.
– А самый большой какой? – спросил Норман.
– Стелмужский в Литве. Но тому около двух тысяч лет, а этому не больше тысячи.
– А где база-то? – голос Шурика был очень недовольным. Возраст дубов и дубоведение его не интересовало. По крайней мере, сейчас.
– Там база, – Олег хлопнул ладонью по стволу. – Сейчас войдем.
Он пошарил в складках коры, выудил оттуда веревку и в несколько движений скрылся наверху. Потом
