чем она выйдет из кабинета.
– Много их там? – спрашиваю я не очень радушно.
– Еще пятеро. Но если вы захотите, те трое тоже вернутся.
– Минуту. – Достав смартфон, жму на вызов. – Яров? Как вечер, что делаешь?.. А, смотришь передачу про охотников?.. Ну, можно сказать, что вечер потерян. А у меня тут твоими стараниями гей-парад в доме проходит. Не хочешь, случайно, приехать?
Глава 10. Анжелика
– Нет! – Филипп округляет глаза, отчаянно машет головой и уверенно повторяет: – Нет! В дом не впущу – не проси!
Я догадывалась, что с ним будет сложно договориться, но все же рассчитывала на другой результат.
– А на улице дождик, – грустно вздыхаю я.
– Ты можешь зайти, а их не впущу!
Он даже не смотрит в коробку, которую я держу в руках. Не знаю, как у него получается оставаться таким бессердечным, когда оттуда доносится разномастное «мяу».
– Они так надеялись, – тяну я тоном попрошайки у церкви. – Они так верили, что у них будет домик. Ненадолго, на время!
– На время – это, знаешь ли, очень размыто. Но! – он пресекает мой порыв уточнить. – Это не имеет значения, потому что я их вообще не собираюсь впускать!
По-моему, он и правда настроен решительно. Стоит, закрывает собой дверь в дом, взгляд непроницаемый.
Ох, приходится действовать тоньше. Я делаю шаг назад, и капли дождя, стекая с козырька над террасой, начинают падать на мою куртку. Она, конечно, водонепроницаемая, но есть шанс, что брат смилостивится раньше, чем это поймет.
– Представляешь, их бросили в лесу. В коробке. Не в этой. В старой, закрытой коробке, чтобы им было трудно дышать и они быстрей задохнулись. Не понимаю, как кто-то мог это сделать? Они ведь маленькие и беззащитные. И очень милые. Вот это Томат, рыженький, с белыми пятнышками. – Я киваю на веселого котенка, самого беспокойного из всех. – Я это Баклажан – видишь, у него перевязана лапка? И он черненький. А этот серо-рыжий – Брюс. Или Брюссель. А серенький – это Туман.
Брат впервые бросает взгляд на коробку.
– Отщепенец?
– Почему сразу отщепенец? – удивляюсь я.
– Потому что при чем тут Туман? – ворчит он. – Будь он им родной, был бы Чеснок.
– Если ты захочешь оставить его себе, можешь дать ему это имя, – предлагаю я, немного приободрившись. – Или любое, которое тебе только понравится!
Но брата подкупить не так-то легко. Он ведь уже видит, как по моей куртке стекают капли, и на котят посмотрел, а так и продолжает стоять в дверях, глядя с укором.
– Приюты переполнены. Я звонила и ездила в три – мест нет, все забито. У меня квартира, закрытое пространство, соседи. А у тебя свежий воздух, частный дом, много свободного места.
– Которое я не собираюсь заполнять животными. Кстати, воздух потому здесь и свежий.
– Филипп, клянусь, это ненадолго! Ты же знаешь, я потом их пристрою.
– Угу, крысу ты уже пристроила.
