Особенно если к тому времени ты и правда пристроишь эти неугомонные «овощи».
Отодвинувшись от него, я замечаю, что один котенок вцепился в кроссовок Филиппа и пытается его прогрызть, а второй, рыженький, старательно цепляясь маленькими коготками, пробует взобраться вверх по его джинсам.
– Милый, правда?
– Угу, – поддакивает мой брат. – Я вот только думаю: он хочет заползти на колени или его цель – моя шея? Это кровожадный Томат?
Я беру котенка в руки, и он тут же успокаивается, смотрит на меня своими невинными глазками в полном недоумении: как вы могли обо мне такое подумать?
– Так! – Взглянув на часы, Филипп резко поднимается. – У нас два часа, если мы не хотим увидеть кровожадного Генриха Эдуардовича. Кстати, ты отцу рассказала?
– Пока нет. Просто не было удачного момента и времени. Но я обязательно это сделаю!
Филипп смотрит на меня скептически: ну да, за неделю возможности поговорить с отцом не нашла, а тут на что-то надеюсь. Да я и дальше откладывала бы этот разговор, если бы только могла.
Но такой возможности, увы, нет. Сегодня мы всем семейством приглашены на день рождения папы Валеры.
Оставив беспризорников, мы возвращаемся в дом. Я звоню в магазин и прошу привезти свой заказ: платье, туфли, белье. А пока иду в душ. Мужской шампунь с запахом моря мне отлично подходит, я уже пробовала. А вот гель для душа заставляет меня улыбнуться. «Кря-кря-кря» – и он еще делал вид, что не впустит котят!
Кстати, запах женский и чуть сладковатый, кажется, персиковый. По-моему, его личные отношения вышли на новый уровень. Переезд Валеры в мою квартиру начался с появления в ванной его бритвы и зубной щетки.
Я усердно намыливаюсь, чтобы не осталось и запаха от животных. И еще раз. Надеюсь, персики не подведут.
А здесь и вторая зубная щетка имеется, надо же! И молчит. Пытать бесполезно, придется терпеть, пока сам не расскажет.
– Доставка! – стучит в двери ванной Филипп.
– Спасибо! – кричу я в ответ.
Он вздыхает.
– И все? Так и знал, что на чаевые рассчитывать нечего.
Обмотавшись полотенцем, выхожу из ванной: платье лежит на кровати, там же стоит коробка с туфлями и прозрачный пакет.
Чулки, тонкие трусики, платье сидит идеально. Я так долго его выбирала, так радовалась, что нашла, но сейчас от этих ощущений остались лишь отголоски. Оно без рукавов, черный верх, хорошо подчеркивается грудь, черный волан-цветок на талии, а потом цвет постепенно уходит от черного к дымчатому, а низ расклешенный, напоминает раскрывшийся многослойный тюльпан.
Постучав, брат заходит в комнату. Останавливается у меня за спиной, смотрит на мое отражение.
– Отлично. Пусть узнает, что потерял.
– Он знает.
Единственное, о чем не догадывается, – как часто я мысленно представляла, что наступаю на горло своим искореженным чувствам и прощаю его. И у нас все хорошо-хорошо, на руке у меня браслет, который он подарил, а на шее колье.
– Едем?
