для достижения полной победы над врагами.
Перед последней фразой он невольно сделал крошечную паузу.
– Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся, – похоронным голосом закончил Тимофей.
– Распишись, – шепнул старший лейтенант.
Тимофей подошёл к столу и поставил свою обычную подпись напротив своей фамилии и фразы «Военную присягу принял 1 сентября 1983 года». Затем встал в строй.
Тимофея одолевало двоякое чувство. С одной стороны, он был рад, что всё уже позади, с другой – его не покидало ощущение, что он подписал закладную, в которой продал самого себя в рабство. Разум уверял, что присяга необходима, её приносили даже офицеры царской армии. Но душа брала верх, восставая против слов, которые не желала принимать. Разум беспрерывно обвинял её в испорченности и трусости.
Дальше было что-то вроде мини-парада. Все курсанты и офицеры старались пройти как можно красивее, эффектнее. Никто не хотел опозориться перед глазами стольких людей и, в первую очередь, своих родителей, любимых женщин и друзей. Изматывающие строевые тренировки сделали своё дело. Тимофей чувствовал, что теперь ему гораздо легче маршировать, чем в начале службы. Он шагал в ногу с товарищами, правильно и чётко. Если бы не волнение, можно было бы идти просто ради удовольствия.
Прижимая к груди автомат и печатая строевой шаг по асфальту, Тимофей чувствовал своим правым локтем руку Славки Баженова, а левым – Женьки Бойцова. Музыка духового оркестра проникала в самую душу. Было так здорово чувствовать себя частичкой этого великолепного строя! «Всё же чувство локтя и в самом деле сближает, это не враньё!» – подумал Тимофей.
Он улыбнулся и подхватил песню. Её бодрый ритм вселял в душу радость, ощущение душевного полёта. Тимофей невольно подумал о Вере – наверняка она здесь, смотрит на него. И они обязательно встретятся после парада.
Оркестр сделал паузу, чтобы спела свою песню третья рота, идущая сзади. Не доходя до трибуны, старший лейтенант громко скомандовал:
– Взвод, смирно! Равнение направо!
Вновь грянул марш, и курсанты, дружно повернув головы направо и перейдя на образцовый строевой шаг, лихо прошагали перед трибуной.
– Вольно!
Тимофей едва слышал голос взводного сквозь оглушительный марш оркестра. Он скользил взглядом по толпе, но Веры нигде не заметил.
Пройдя плац, батальон без остановки двинулся дальше. Возле казармы колонна распалась на три роты, которые вскоре разделились на взводы. Тимофей думал, что сейчас его отпустят, но курсантов повели в казарму сдавать оружие.
После обеда началось распределение увольнительных. Морозов никуда не торопился. Он уже понял, что к нему никто не приехал, а значит, и увольнительную можно уступить тому, кому она нужнее.
В
