яйца, кусок колбасы любительской, хлеб, огурцы, – и потопали.
Не прошли мы и с километр, как Катенька стала отставать, Алешка взял ее на руки, и тут нас догнал рафик, затормозил и спросил:
– Куда?
Мы назвали деревню:
– Садитесь, довезу.
Мы уселись в машину, в которой уже сидел, как мы позже выяснили, Мишка, и потряслись по колдобинам проселочной дороги.
Навстречу из облака пыли вынырнул грузовик, наш водитель лихо крутанул баранку, избегая столкновения, машина завизжала, как живая, и накренилась, норовя кувыркнуться в канаву.
Шофер дал задний ход, рафик закачался над канавой, раздумывая, падать ему или нет, а Алексей, не дожидаясь, героически выпрыгнул наружу. Я с Катей и Мишка не менее героически остались в фойе. Сидели, как сидели, ждали, что же будет.
Автомобиль задумчиво кренился набок, шофер газовал и давал задний ход, открытая дверца болталась, Алешка снаружи просил подать ему Катю и прыгать самой, но я трусливо сидела и на призывы мужа не реагировала: боялась, что машина завалится на нас именно в тот момент, когда мы будем из нее вылезать. Дальше канавы упасть не удастся, это всё же не серпантин в горах, и не в ущелье мы сползаем. Рафик завалился в кювет, но не боком, а носом. Машина фыркнула пару раз, чихнула и замолчала, стояла, задрав зад.
Алексей сполз в канаву и принимал нас с Катей, а грузный Михаил выполз сам. Выбрался из кабины и шофер. На лице его от уха до уха сияла счастливая улыбка. Он обошел вокруг машины, почесал затылок.
– Ну, здесь уже недалеко, – ободряюще сказал шофер нам, как бы извиняясь перед нами, что взялся везти и не довез.
А Михаилу сказал:
– Кликни там шурина, скажи: Колька к нему ехал, да застрял в кювете, пусть приедет с трактором и вытащит.
И всё это звучало, как дело обычное, чуть ли не каждодневное.
Мы вчетвером продолжили путь, а шофер сел на обочину, подперев голову рукой. Лицо его приняло мечтательное выражение.
Я подумала, что мы с Катей очень мешались: несмотря на ситуацию Колька ни разу не матюкнулся.
Пыльной деревенской дорогой мы вышли на берег реки Москвы. Спускаться к самой воде с обрывистого берега мы не стали, гуляли по травке, Катя радостно рвала цветочки, и вскоре у нее были полные руки куриной слепоты и колокольчиков, и потом мне вверилась честь таскать эти увядающие букетики. Мы прошлись вдоль реки, посидели в тени, съели припасы и повернули к дому, закончился наш пикник.
Не успели мы пройти и пятисот метров, как нас обогнал знакомый рафик, лихо затормозил, Колька высунулся из окна и приветствовал нас, как родных.
Встреча с шурином не прошла для него бесследно, он был веселый, красный, и глаза как-то странно косили. Само собой, он ждал, что мы поедем с ним.
– Лучше плохо ехать, чем хорошо идти, – закричал он нам.
Можно отказать
