В доли секунды. И этого хватило. И это был шанс, шанс для меня.
– Один на один. Или тебе не катит… – и это говорил я, сын интеллигентных родителей.
К тому же добавил я несколько хороших слов, не входящих ни в какие популярные словари, ни в какие учебники. Откуда у меня это? Я сам себя не узнавал. И вдруг, в такой нестандартный момент моей жизни мелькнула, на миг мелькнула мысль, но засела прочно в моём мозгу, в моём сердце. То был феномен его недавнего рассказа. Стоит захотеть и можно преодолеть, всё преодолеть. Не мог он отказаться от выхода один на один. Откажешься и в миг потеряешь всякое уважение к себе в этом квартале. Но знал он, знал гадёныш, что в случае проигрыша, они мне всё равно насуют по самую покрышку.
Встали в боевую стойку. Но ведь стоял передо мной далеко не тот, далеко не из тех, кто противостоял мне на соревнованиях. То были бойцы, у которых была мечта, у которых было стремление к лучшей, достойной жизни через спорт, именно через спорт. То были лучшие парни этого квартала, а не то что этот гадёныш, у которого поднимается дух только при численном превосходстве. «Да я тебя отделаю сейчас в твоём же родном квартале, в твоих же родных местах, на глазах твоих же друзей, таких же гадёнышей как ты. А дальше будь, что будет. Пусть изобьют, отметелят толпой, но буду стоять насмерть, драться, пока движется хоть один мускул». – целое выражение мыслей, как выражение духа в этот заострённый миг, словно молнией пронёсся в мозгу моём как щит, как меч.
Драка была короткой. Психологический настрой, чего так тщетно добивался от меня на соревнованиях тренер, проявился во всей красе, во всём блеске. И понимал я, впервые понимал, что в этом эмоциональном проявлении есть красота. Своя особенная красота! Я дрался, как будто отработал свою лучшую тренировку, где всё получалось в высшей гармонии, но почему-то шёл в разлад с гармонией на соревнованиях. Как жаль, что это не финал какого-нибудь турнира, а то быть бы мне чемпионом. Но понимал я всей сущностью своей, что драка эта, что победа в ней важна мне, дорога мне любого финала любого турнира. Это была победа не только над этим гадёнышем, это была победа над собой, именно над собой, над прежним разломом души. Это было возрождение нового духа. И это многое значило, если не всё.
Теперь же наставала минута, когда я буду жестоко избит толпой. Я слышал, что такое избиение иногда доходило до летального исхода. Но во мне сейчас бурлила такая эйфория души, затмившая рассудок, что я приготовился к драке против всех не на жизнь, а на смерть.
Парни этого квартала, парни моего поколения молча посмотрели на своего поверженного в честной драке товарища, молча посмотрели на меня, и молча повернулись, и пошли своей дорогой. В глазах их не было какого-либо восхищения от моего мастерства, ведь всё-таки я был, пусть начинающим, но действующим атлетом единоборства. Нет, в глазах их было другое, совсем другое, что заставило меня зауважать
