style="font-size:15px;"> Возможно, разуму, достигающему таких высот, покажутся мелкими дела и суета ушедших тысячелетий. Как знать…
2
Статные арабские кони особенных кровей, вычерчивая изящную грацию отточено выверенных линий, так и покрывали цветущие долины за долиной, разве что ветер удалой мог бы сравниться с ними порывом остервенело устремлённым. Но и всадники были под стать им, в жилах которых закипала задорно юношеская кровь или, же, кровь мужчины, набирающем силу или уже взошедшим на вершину её. Уж все до одного и были молоды, весь эскорт. И он среди них и старался выделиться, чуть более, дабы и оценил тот, кого и сопровождают. Хотя, и так оценён, и потому он, уступающий всем в летах прожитых, но никак не в доблести, устремился с ними в Ургенч, в столицу могущественной империи.
Но вряд ли тому, кого сопровождали, было до любования собой, крепким станом своим, да духом преисполненной доблести, украшением которого, всё, же, явились далеко не они, а то, что не по годам пришедшая мудрость заставляла держаться более степенно, понимая суетность мира сего.
То был Джелал-ад-дин – старший сын шаха Мухаммеда, который и должен наследовать когда-нибудь престол обширной империи. Но не всё так просто взято, да предопределенно. Оттирали его, отставляли, да так умело, что и думать забыл о наследстве сокровенном, не сокровенном. Другой бы, алчностью скаредной, не скаредной души, и вцепился бы волчонком, зубами ухватился бы за самое вожделенной место под этим высоко синим небом. Но нет, и смирился владелец благородной, отчаянно храброй души. В бою другое дело, но в замысловатых хитросплетениях, коварных лабиринтах дворцовых интриг был уж не столь могуч, да крепок. Да его ли дело?
Ну, а самый молодой, тот самый, который и старался изо всех сил, который и лез на всякий рожон изо всех сил, порывался будто не объезженный скакун и был сыном эмира Мукожан-бека, на которого отец возложил надежду непомерную. Звали его Анвар – луч солнца. Имя от родной земли арабских цифр. Так он и был истинно лучом солнца в родительских сердцах, удостоившийся в столь раннем возрасте посетить дворец самого шаха, сопровождая одного из самых доблестных людей империи, каковым он считал принца Джелал-ад-дина, каковым тот и являлся на самом деле. Ох, почётная миссия! Но и было, имело место быть ещё одно уж сильно благоприятное обстоятельство, о котором он старался умолчать. За Ургенчем последует Сыгнак, удивительно прекрасный город на земле, радующий взор каждого гостя, кто и посетит его, то ли караваном купцов иноземных, то ли путником мимо проходящим. Но для него, Анвара, он был ещё более удивительно прекрасным оттого, что и увидит там её. Сколько лун истекло с тех пор, когда он остолбенело и взирал, тогда как она, дочь Бекзат-бека, и окинула взглядом будто насмешливым. При мысли об этом и заколотилось бешено сердце, ни в чём не уступая такту, искромётности копыт до того статных коней, что лишь возрадуется взор.
Что же
