style="font-size:15px;"> Роскошь тронного зала хорезмшаха всегда поражала воображение. Посреди множества выдающихся дворцов, да залов этот уж и мог бы выпячиваться напыщенно чрезмерным высокомерием, что невольно приходящему одна лишь дрожь да трепетное волнение. И если Джелал-ад-дин, бывающий много раз, не обратил на такое чрезмерное излишество ровно никакого внимания, то, похоже, у юного Анвара, сына эмира Мукожан-бека рот и не собирался закрываться не отвисшей челюстью грызущей зависти, но выражением истинного восхищения, да удивления. Да и самого хорезмшаха, отца его кумира, довольно уж сурового на вид, впервые и узрел таким же взором восхищённым. Но вот во взгляде собравшейся знати, из кипчаков по большей части, в их сторону, но, конечно, же, в сторону Джелал-ад-дина, ибо рядом с ним Анвар и мог в их глазах показаться, выглядеть лишь бледной тенью, такой вот звёздочкой, в мерцании слабом, несмотря на статность облика, да духа, и не присутствовало даже малейшего намёка на какое-либо уважение, что так да источалось, излучалось на улицах Ургенча.
Подошёл лишь Тимур-Мелик, о храбрости которого юный Анвар был довольно таки наслышан, и поклонился принцу приветливо, с достойным видом, но и показалось, что приветствие это уважительное было предназначено не только принцу, но и тем любопытствующим, накинувшим так умело спесивую вуаль чопорного самодовольства. Джелал-ад-дин ответил тем же искренне, ибо у молодого принца пока и не проявилась изысканность хитрого этикета. Но вот в этот миг и была искренность и истинность уважения друг к другу равных доблестью, да мужеством.
Как раз мимо проходил такой же обладатель достойных эпитетов, которыми и вознаградят храброго воина, о котором также Анвар наслышан. То оказался им Кайыр-хан из кипчаков, правитель Отрара с недавних пор.
– Тебе нужен был этот караван, не твой караван? – как-то резко и спросил у него Тимур-Мелик, у того, уже было проходящего мимо, не окинувшего даже взором приветствия какого-либо.
– Уж много лазутчиков развелось тогда в этом караване. Ты бы их лишь упустил… – и отпарировал мгновенно вот этот Кайыр-хан, и удалился совсем неспешно, выказав небрежно кому какое место в пределах роскошно тронного зала.
Анвару пока и не дано было знать многих перипетий всяких, всяких закулисных игр, до того деликатно, не деликатно замысловатых, что весь тончайшей нитью и пронизан загадочный Восток. Откуда ж знать ему, что и предназначен был по замыслу самого хорезмшаха в правители Отрара этот самый Тимур-Мелик, воплощение и мужества, и преданности. Но за суровым обликом самого хорезмшаха юный Анвар не разглядит ни за что встрепенувшуюся заводь внутренней души, этакую борьбу всяческих компромиссов, что невольно и зашатались не безупречные чаши весов соразмерности, не соразмерности, волнами излишних эмоций накатывая и накатывая на трезвый берег разума, что и подеваться некуда рассудку.
«Чингисхан в 1215 году
