– здесь лежали остатки денег, которые ей удалось скопить, пока она жила в санатории. Совсем небольшая сумма, но это были деньги, на которые можно было продержаться какое-то время. Мгновенно память вытолкнула на поверхность другое воспоминание – ту страшную ночь, когда в их дом ввалился пьяный отец, а она сбежала к соседям. И банка под кроватью с ее сбережениями, которую нашли пустой.
– Всё ясно, – голос Самвела вернул ее к действительности.
– Что, что ясно? – прошептала Влада.
– А то, что всё в порядке с твоим Арсеном. Жив-здоров где-нибудь за Уралом.
– Но почему?
– Почему? – Самвел задумался. – Зачем тебе это? Сбежал он, как шакал трусливый сбежал. Забудь. Лучше подумай, как ты жить будешь. Останешься здесь? Вернёшься домой? Хочешь на работу вернуться – приму, а дочку в ясли отдашь. В общем, думай, решай. Это тебе на первое время, – он положил на стол сторублевку, поставив сверху стакан. – Пошёл я.
Влада долго сидела, не в силах ни о чем думать, словно разом потеряв способность оценить ситуацию и принять хоть какое-то решение. Одно она понимала чётко – ни в какую милицию она обращаться не станет. Прислушиваясь к себе, она не находила ни злости, ни ненависти. Мучил лишь один вопрос: что могло случиться, чтобы Арсен ушёл вот так, не сказав ни слова, не оставив записки, забрав последние деньги и оставив её одну с малышкой. И это чувство беспомощности и неизвестности вытесняло боль и обиду.
"Сбежал, как трусливый шакал" – эти слова Самвела не давали ей покоя и сидели в голове не отпуская, пока она занималась рутинными делами: готовила, купала и кормила дочку, прибирала на кухне и стирала.
Сбежал. Куда? От кого? Зачем?
Она подозревала, что Самвелу известны ответы на все эти вопросы, но тогда почему он не сказал ей ни слова?
Влада чувствовала, что от всех этих мыслей и догадок просто сходит с ума. Пропал аппетит, она стала плохо спать, а днём валилась от усталости. Денег, которые оставил ей Самвел, хватит ненадолго и надо решать, что делать: возвращаться домой или оставаться в Сочи. Тогда надо отправлять Олюшку в ясли и выходить на работу.
Есть ещё вариант – Адлер. Но свалиться на голову уже немолодых людей с маленьким ребенком? Не на день или два – навсегда. Влада не была уверена, что это правильно. Написать им и рассказать о случившемся она тоже не решалась – у людей полно своего горя, и не вправе она грузить их своими проблемами.
Она как-то резко осознала, что одна, совсем одна и не с кем посоветоваться, не к кому прислониться. Внезапно вспомнила, что уже пару дней лежит на подоконнике письмо, подписанное Гулиным почерком – не было ни времени, ни желания прочитать.
Она нехотя распечатала письмо, прочла, перечитала несколько раз, не веря и отказываясь понять.
Письмо было от Барно и писала она достаточно буднично о вещах, которые невозможно было переварить.
У них новые соседи, пара с тремя детьми. Вроде приличные люди. Дом они купили, по их словам, у очень серьезного человека, вдовца, который не может жить в стенах, полных воспоминаний. Документы
