той самой атмосферы. Похороны и почести – это только внешняя, так сказать, сторона. Есть еще и внутренняя. И я хочу показать тебе, лейтенанту, суть некоторых вещей. – Теперь Костик, хоть и искоса, но вполне четко уловил, как Бугаев опять быстро приблизил руку к губам. Опять что-то булькнуло, и полковник негромко крякнул. – Хочу показать тебе, лейтенант, где и как ты закончишь в итоге свой путь, если, конечно, будешь служить честно, как Леонид Павлович… – Костик догадался, что это имя сотрудника, которого хоронят. – Потому что в ином случае ты закончишь этот путь в Нижнем Тагиле… И это даже хорошо, что все так совпало, что ты в самом начале своей службы увидишь все собственными глазами. Подумай над тем, что я тебе сказал, лейтенант…
– Есть подумать, – четко ответил Костик, и остаток пути старательно делал сосредоточенный вид.
– Приехали, – негромко объявил водитель. Это было первое сказанное им за всю поездку слово. Он вылез, огромный и несокрушимый, как платяной шкаф, обошел машину и открыл полковнику дверцу.
– Ну, ты мне как бабе, прямо… – проворчал полковник, однако вылез с кряхтеньем вполне довольным.
Костик вылез сам…
Церемония, вопреки его опасениям, не оказалась чересчур формализованной. По крайней мере, никому не пришлось стоять по стойке «смирно» или делать что-то подобное, и ему не пришлось сооружать театрально-скорбную маску на физиономии. Все походило на похороны обычного гражданского лица, кем, собственно, и являлся безвременно усопший, отставной милицейский майор, Леонид Павлович Боровой. Нет, многие были в милицейской форме, присутствовали, кстати, и довольно высокие чины, вплоть до двух генералов, но обстановка не была сугубо официальной. Наверное, неплохой был мужик, – подумалось с любопытством осматривающемуся Костику. Они слегка опоздали, и сейчас полковник тихо ходил среди пришедших проводить усопшего, тепло здоровался со старыми знакомыми, издалека кивал тем, кого знал заочно, понаслышке… Ну да, Бугаев вряд ли станет зря кого-то восхвалять. Вот только фамилия у мужика какая-то нехорошая, совсем как у этого ворюги, ну, который в паре с Новодворской работает на американцев…
Костик уже в который раз посмотрел на трех курсантов милицейского училища во главе с дородным прапорщиком. Курсанты были вооружены автоматами Калашникова. Будет салют, – сообразил Костик. И подумал: салаги, всего лишь второй курс. Настоящей оперской работы еще не нюхали, а я вон уже в первый день службы сотрясение при исполнении получить успел…
– Опять замечтался? – услышал он над ухом насмешливый голос незаметно подошедшего со спины шефа.
– Н-никак нет, – сказал Костик.
Они переговаривались тихо, почти шепотом, потому что над могилой кто-то уже произносил речь. Единственное, что тяготило во всей этой процедуре Костика, это некоторая затянутость действия. Казалось, каждый хотел сказать о покойном хотя бы пару
