Старейшина был трусом. Только из-за трусости он в свое время не отправился за лес на поиски жены. Из бесед вернувшихся мужчин, он имел представление о жизни за пределами долины. Смерть и боль подстерегали там на каждом шагу. Синица в руке лучше, решил он, и женился на местной девушке. Она была из рода тех, первых и весьма ему подходила.
Не сосчитать, сколько раз он жалел об этом поступке. Ему не нравился ее запах, ему не хотелось спать с ней. Каких невероятных усилий стоило ему исполнение супружеских обязанностей. Он стал засматриваться на девушек, и от этих шальных мыслей кружилась голова. Но он не смел, он свято верил в наказание и боялся греха. Очень скоро он вошел в совет старейшин, и даже намек на мысль о другой женщине приводил его в ужас. Как можно заведовать нравственностью и безнравственно мечтать о прелюбодеянии? Когда родилась Миона, в долину вернулась Яла. При первом взгляде на женщину, старейшина пропал. Он думал о ней ежеминутно, нарекая исчадием ада, распутницей, греховодницей, он ненавидел и желал ее. А она, при встречах, смотрела сквозь него, не замечала. Отвлекаясь на общинные дела, он топил желание в недрах своей души, но чем беспощаднее он уничтожал его, тем яростнее похоть бесновалась, иссушая его сердце. Он искал ее взгляда, но она отворачивалась, он ждал ее слова, но она молчала.
Смерть Ялы забрала с собой и его мучения и его живую душу. Он ненавидел влюбленные пары, любыми путями откладывал венчание, и с удовольствием наблюдал досаду в их глазах. Старейшина не был злым человеком, просто, не познав взаимной любви, он чувствовал себя обездоленным, и созерцание чужого счастья причиняло ему нестерпимую боль.
Зато теперь он может отомстить Яле. Пусть Соло, ее плоть и кровь, мучается так же, как он когда-то. В том, что Миона и Соло полюбили друг друга, он видел Божий знак, намек на возмездие. И даже если Миона пострадает, старейшина не отступит. Никогда.
Соло ушел из селения, но не настолько далеко, как того желал отец Мионы.
В сырой, но уютной пещере Анисты он всецело посвятил себя своему горю. Юноша целые дни проводил на побережье, сидел на влажном песке и наблюдал, как ленивые волны выгибают мокрые спины. Тоска-пиранья грызла его сердце, а обида стальным обручем стянула ноги, лишая желания двигаться.
Аниста, не выдержав, завел с парнем разговор:
– Тебе должно быть известно, уныние – грех. Взбодрись, мальчик мой. Что толку в твоем созерцании волн? Ждешь, что они выкинут на берег идею, которая решит твои проблемы?
Пересыпая камешки из ладони в ладонь, парень нехотя ответил:
– Жду, когда тоска уйдет.
– Ну что ж, достойное мужчины занятие.
Соло усмехнулся и загреб новую порцию камней. Дед, проследив за его манипуляциями, продолжил:
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Дед стар, ему легко насмехаться над чужой бедой. Он уже давно забыл, что такое любовь. Ему не понять молодого сердца. И все же, послушай, что скажу. Если ты уверен в ее нелюбви к тебе,
