смотрю, не весело тебе служилось.
– Трумэн с Риджуэем меня не веселиться туда отправляли, – с неожиданной жизнерадостностью откликнулся водитель. – Зато я побывал на другом краю планеты, избороздил океан, полюбовался тамошней природой, попробовал экзотичной кухни. Завёл много знакомств. Даже немного научился воевать – кто знает, какие навыки в жизни могут пригодиться. В целом, не так уж плохо для простого парня из Вайоминга, я полагаю.
– Уж конечно, для изнеженного отпрыска почтенных демократов из Массачусетса это было бы куда менее не плохо, – едко ответил Сиззи. – Боже, благослови Америку и её апостолов Трумэна, Риджуэя и Макартура, за то, что они в мудрости своей вполне не плохо устраивают жизнь бедных парней северо-запада, одновременно избавляя новоанглийских юных аболяционистов от прозябания в окопах, которое оторвало бы их от постижения юриспруденции – американской схоластики двадцатого века!
– Аминь, приятель, – Адамс рассмеялся ребячьи звонко. – Но в твоём тоне больше раздражения, чем телевангелистического умиления. Может твоё бытие эти апостолы устроили не так здорово?
– По мне, что эти, что другие, все бездари, и не в моей устроенности тут дело, – нервные пальцы задвигались быстрее. – Конечно, разные есть градации зла, некомпетентности и вреда, скажем, Сталин или Мао уж конечно хуже, чем какой-нибудь Салазар или Батиста; наверное, бывают даже и достойные представители вида, но в целом политики всё равно занимаются примерно тем же, чем и телепроповедники, хотя их цель – повышать благосостояние, безопасность, уверенность в завтрашнем дне, и укреплять прочие буржуазные ценности. А они совершенно не знают – или не хотят знать – как это сделать. Казалось бы, ничего нет очевиднее того, что сельским хозяйством должен руководить самый выдающийся агроном, а промышленностью – какой-нибудь нелюдимый бородатый инженер в толстенных очках. Почему же всем руководят те, кто ничего в этом не понимает, только громче всех кричит или ловчее всех обещает, хотя и обещают все одно и то же? В самом деле, никто же не скажет в предвыборной речи: «Выбери меня, дорогой избиратель, я устроюсь на хлебное место, стану ездить в шикарном автомобиле, носить роскошные костюмы и обедать в недоступных тебе ресторанах. Но я поступлю человеколюбиво, и буду тратить на всё это только деньги лоббистов, и совсем не буду расхищать средства, предназначенные на строительство дорог и больниц, и собранные из твоих, избиратель, налогов. Я поступлю даже более гуманно, и не стану принимать законов, которые бы ограничили твою свободу, может быть, приму только пару таких, что позволят мне занимать это славное место бессменно, а потом пристроить подобным же образом своих детей, чтоб подобный гуманизм, дорогой избиратель, сохранялся из поколения в поколение.»
– Да уж, такая предвыборная стратегия могла бы сработать только за счёт своей неожиданности, – улыбнулся Адамс, искоса
