пор, как в детстве Антарктида впервые захватила мое воображение, но более того – я был совершенно один. Одиночество хлестнуло меня, как пощечина, пока я смотрел, как самолет улетает.
Прежде я уже бывал в Антарктиде, когда поднимался на гору Винсон и проезжал на лыжах последние сто одиннадцать километров до Южного полюса с 89-го градуса широты: это место географы называют просто и величественно – «Последний градус». Но в том путешествии – которое было частью проекта по подъему на высочайшие вершины каждого континента с целью побить мировой рекорд и предполагало примерно недельную экспедицию на Северный и Южный полюс – со мной были другие люди.
Теперь, когда я окинул взглядом горизонт – во все стороны раскинулся плоский, пустой белоснежный пейзаж, сверкало солнце и лед, и, насколько я мог видеть, не было больше ничего, лишь в отдалении затихал гул самолета, – я осознал, что путешествие, что меня ожидает, будет совсем другим. Я понимал, что подобного не совершал никто: не доходил по континенту до Полюса, а затем на другую его оконечность без пополнения припасов и без всякой поддержки, кроме собственного тела и мышц. Именно это во многом привлекло меня в такой экспедиции, которая проверяла мои возможности, выносливость и настойчивость.
Теперь я точно понимал, каким крошечным и одиноким я буду на этом огромном ледяном просторе ежедневно и еженощно – при круглосуточном освещении, под солнцем, которое никогда не заходит, где передо мной до горизонта протягивается бесконечная равнина. И я понимал, что мне придется изучить себя гораздо глубже, чем раньше, чтобы обнаружить энергию, которую можно использовать.
Шеннон Паннел, моя первая учительница, понимала, что я энергичный ребенок. Она видела мальчика, который не в состоянии усидеть на месте, и вместо того, чтобы добиваться от меня спокойного послушания, которого я в любом случае, наверное, не смог бы продемонстрировать, давала простой короткий совет: сжигай энергию.
«Сходите побегайте пятнадцать минут на улице вокруг детской площадки», – сказала мне с лучшим другом Лукасом мисс Паннел, когда мы стали хулиганить, подначивая друг друга в классе из какой-то придури. Мы вышли, стали носиться, кричать и прыгать изо всех сил, а когда вернулись, мне удалось, по крайней мере ненадолго, снова стать Колином-учеником, а не Колином-хулиганом.
Но разрыв между мирами – тем, откуда я пришел, и тем, где я был сейчас, – казался неизмеримо огромным. С одной стороны была моя жизнь до Антарктиды, месяцы тренировок для проекта, вдохновленные мечты в ходе его планирования с Дженной и, в сущности, вся моя жизнь, начиная с уроков мисс Паннел. Я оказался по другую сторону, в одиночестве, в самом холодном и безлюдном месте из всех, где бывал, и дверь между мирами только что затворилась.
Если я хочу завершить экспедицию по льдам, мне понадобятся эти воспоминания. Придется возвращаться назад и искать мальчика, которому хотелось побегать, и мальчика, который замечал, что может сосредотачиваться и решать проблемы,
