уделял внимание другой девушке. За все четыре года, с тех пор как он познакомился с Вайолет, подобного просто не случалось.
«Думаю, у каждого есть свой предел».
– Стоит попытаться, – проговорил Миллер. – Может, что-то сложится с Эмбер. Вдруг если я дам ей шанс, то смогу двигаться дальше и стану Вайолет лишь другом, как ей того хочется.
– Ага. Но Эмбер – моя подруга. Реальная девушка из плоти и крови. Не надувная кукла, на которой можно выместить свое разочарование.
– Боже, я это понимаю.
Я вздохнула.
– Я знаю. Ты тоже хороший парень.
– Попробуй сказать об этом Ви.
– Она уже знает. Именно поэтому так сильно противится. В ее сознании все либо рассыпается на части, либо незыблемо стоит на месте. Никогда не превращаясь в нечто прекрасное. – Я перевела взгляд на поле, но мысленно оказалась на заднем дворе. Я касалась руки Ронана, пальцем проводя линию от татуировки к запястью, где бился его пульс. – Она пытается удерживать вас с ней на месте, чтобы вы не рассыпались на части.
«И тогда она сама не развалится. И все останется по-прежнему. Не зайдет намного дальше. И ей не придется каждую свободную минуту гадать, все ли с тобой в порядке, и сходить с ума от беспокойства».
Я заставила себя встряхнуться. Не в моем характере быть слабовольной и переводить стрелки на других. Если я хотела прийти в себя, то и нужно оставаться собой. Я повернулась к Миллеру.
– Вы с Ронаном и Холденом теперь друзья, верно?
– Да, – рассеянно проговорил Миллер.
Я смахнула с широких льняных брюк невидимую пушинку.
– Ронан строил для меня сарай во дворе. Бабушка наняла его по объявлению.
– Правда?
– Да. Он не говорил об этом?
– Ни слова. Но это в его стиле.
Я кивнула и раздраженно смахнула с плеча горсть косичек.
– Ну, в последние несколько дней он не появлялся… и в школе тоже. Нас по истории ждет гигантская курсовая.
Миллер, оторвав взгляд от Вайолет, озабоченно сдвинул брови.
– До недавнего времени он и с нами не общался. А потом появился как-то вечером с синяками на руке и отличным фингалом под глазом.
Я широко распахнула глаза и вдруг ощутила, что сердце в груди стало вдвое тяжелее.
– Синяки? Откуда?
– Не знаю. Может, его дядя.
– Боже, ты так думаешь?
Миллер пожал плечами.
– Он не скажет.
– А ты его спрашивал?
– Конечно, – нахмурившись, проговорил он. – Мы с Холденом оба его спрашивали. Он велел нам отвалить. Таков уж Ронан. Если он не хочет говорить, то не станет. – Миллер пихнул меня локтем. – Эй. С ним все в порядке.
Я поняла, что закусила нижнюю губу.
– Хорошо. Ну… что?
– Просто на миг мне показалось, что ты беспокоишься.
Я села ровнее.
– Я же не совсем бессердечная.
На
