года в тюрьме, а мы его выпускаем…
– Я не о деле, – улыбнулась она. – Ты какой-то невеселый.
Босх заглянул в чашку с кофе. Он держал ее обеими руками – не из-за качки, а потому что было холодно.
– А, вот что…
Он надолго замолчал. Можно ли раскрываться перед этой женщиной? Знакомы всего неделю, а она уже лезет в душу.
– Столько дел, нет времени радоваться, – сказал он наконец.
– Микки рассказал мне кое-что о Гонконге, – призналась Мэгги. – О том, что случилось с твоей дочкой.
Босх кивнул. Всего Мэгги, конечно, не знала. Не знал никто, кроме Мэделин и его самого.
– Да, ей пришлось многое пережить. Наверное, в этом дело. Радоваться жизни я смогу только вместе с ней – когда только, неизвестно…
Глаза Мэгги светились сочувствием. Босх улыбнулся и добавил:
– Обязательно как-нибудь соберемся все вместе.
– Конечно, – кивнула она.
Четверг, 18 февраля, 13:30
В «Лос-Анджелес таймс» появилась большая статья о том, как Джейсон Джессап провел первый за четверть века день на свободе. Репортер и фотограф встретились с ним рано утром на пляже, где сорокавосьмилетний бывший заключенный вспоминал увлечение своей юности. На взятой напрокат доске он вначале стоял нетвердо, но вскоре уверенно оседлал волну прибоя. Фото Джессапа с раскинутыми для равновесия руками и лицом, запрокинутым к небу, красовалось на первой странице. Двадцать лет тюремных тренажеров не прошли даром – мышцы перевивали его поджарое тело, словно канаты.
Следующей остановкой после пляжа была сетевая закусочная в Вествуде, где Джессап наслаждался гамбургерами и картошкой фри с несметным количеством кетчупа. Потом он отправился в шикарный офис Ройса в деловом центре города и там два часа общался с командой адвокатов, представляющих его в уголовном и гражданском процессах. Туда журналисты не допускались.
Затем в «Китайском театре» на бульваре Голливуд Джессап посмотрел «Остров Проклятых», причем купил ведро поп-корна, которого хватило бы семье из четырех человек, и съел все до последней крошки. Вернувшись на Венис-Бич – старый приятель по серфингу уступил ему комнату в своей квартире, – он завершил день на том же пляже, где устроил барбекю в компании поклонников, ни разу не усомнившихся в его невиновности.
Цветные фотографии занимали весь главный разворот. Трудно придумать материал более выигрышный, чем история о торжестве справедливости, и газетчики явно предвкушали журналистские лавры, которые получат, когда долгий путь Джессапа к свободе закончится наконец полным триумфом.
На самом крупном фото сияла улыбкой физиономия Джессапа перед пластиковым подносом с огромным двойным чизбургером и картошкой, залитой кетчупом и расплавленным сыром. Подпись под снимком гласила:
Чему улыбается этот человек?
Джейсон Джессап пробует свой первый «дабл-дабл» за двадцать четыре года!
«Я мечтал об этом
