сторону вопроса.
– Я получаю алименты. – Она снова пожала плечами. – Он теперь инженер-гидролог, так что они довольно щедрые.
Ален на мгновение задумался, а затем осторожно сказал:
– Как-то несправедливо, что он смог исполнить свою мечту, а ты – нет.
Что ж. Такой разговор невозможно вести, не чувствуя себя отвратительно. Хуже того, люди продолжали находить все новые и новые способы нагонять на нее ужас. Честно говоря, «Увы, твои мечты обернулись прахом» – это лишь иначе сказанное «Ох, бедняжка, твоя жизнь разрушена». Но в случае с Аленом речь шла исключительно о ней и о том, кем она могла бы стать, несмотря на общий принцип, что милые девушки из среднего класса бросают университет, чтобы делать карьеру, а не рожать детей.
Что-то… что бы она ни почувствовала, должно быть, отразилось на ее лице, потому что он остановился и осторожно повернул ее к себе.
– Извини, Розалина, – сказал он. – Я не хотел задеть тебя за живое.
Было слишком сложно. Потому что, несомненно, было больно. Просто она не совсем понимала, откуда исходит эта боль. Она сделала глубокий вдох.
– Нет, все в порядке. Я сделала свой выбор. Я люблю свою дочь и… и… и… вот и все.
– Я понимаю. Но, – он пристально посмотрел на нее, – у тебя, наверно, были… варианты?
Она знала, что за эвфемизм стоял за «вариантами».
– Ты имеешь в виду, почему я не сделала аборт?
В его глазах промелькнуло удивление. Возможно, он не ожидал, что она это скажет. Большинство людей не ожидало.
– Наверно, да.
– Я не захотела. Это не важное политическое заявление, но я не религиозна. В тот момент для меня было правильно… не делать его. Поэтому я не стала.
– А твои родители не сумели… – он махнул рукой, – что-нибудь придумать?
Она невольно засмеялась.
– Что-нибудь придумать? Ты как будто предлагаешь, чтобы парень по имени Джоуи Девять Пальцев сделал мне бетонный макинтош.
– Я скорее имел в виду, что они могли бы присмотреть за ней, а ты бы тем временем вернулась в университет.
Конечно, у них был и такой разговор.
– Ты уже знаком с моим отцом. Ты бы оставил с ним человека, которого любишь больше всего на свете?
– Ты ведь выросла хорошим человеком.
Если не считать работы без карьерного роста, едва оплачиваемых счетов и смутной уверенности в том, что она все испортила, возлагая все надежды на телевизионное шоу по выпечке, то… да.
– «Хороший человек» – это как раз то, кем я стараюсь быть.
Его рот изогнулся так, словно он намекал ей запрыгнуть в его двуколку.
– Ты лучше, чем просто хороший человек. И ты это знаешь.
Это были лишь слова. Явно лишь слова. Но втайне она была рада, что он считал ее такой.
– Спасибо. Ты… тоже вполне хороший.
– Полегче. Такой лестью недолго вскружить мне голову.
Она застенчиво засмеялась.
