месте, где стояла заимка, река делала крутой изгиб и у самого берега вода нешуточно бурлила. Но, пройдя немного вверх, они нашли спокойную, неглубокую заводь и принялись умываться.
Лёнька скинул с себя энцефалитку, сапоги с брюками и попытался войти в воду, но она оказалась чуть ли не ледяной.
Сашка, видя, что Лёнька собрался купаться, наблюдал со стороны за его действиями.
Увидев, как Лёнька пробует ногой воду, посоветовал:
– Да не лезь ты туда, околеешь.
Но Лёнька, не слушаясь Сашкиных советов, всё-таки ступил в воду. Чтобы сократить муки привыкания к холоду, он бросился в эту неглубокую заводь, манящую своей прохладой.
Но, только он погрузился в воду, как у него из горла непроизвольно вырвался звериный рык, и он, как пуля вылетел из воды.
Сашка, глядя на бегающего по берегу и орущего Лёньку, покатывался со смеху:
– Ну, и что я тебе говорил!? – от души смеялся он. – Холодная же вода…!
– Теперь вижу, что холодная, – растираясь полотенцем, подтвердил дрожащим голосом Лёнька. – Но думал, не настолько же…
– А ты что хотел? – не унимался Сашка. – Тут вечная мерзлота тает, вот оттуда и вода.
Лёнька, закутавшись в полотенце, присел около Сашки:
– Чё? Ты что ли раньше не мог сказать, что это вечная мерзлота тает.
– Да я думал, что ты сам догадаешься, – пожал плечами Сашка.
Они осторожно вновь вошли в воду. От холода ноги сразу же онемели, и перехватило дыхание, но, немного привыкнув к температуре, мальчишки умылись по пояс, смыв дневной пот и растерлись до красна.
У воды ни комаров, ни мошки не было, так что можно было без одежды немного погреться на солнышке. Но, не успели они разнежиться, как откуда-то раздался еле слышный крик:
– Па-ца-ны —ы-ы!
Сашка забеспокоился:
– Наверное, мужики нас потеряли, – предположил он, прислушиваясь к далекому крику, и в ответ тоже прокричал: – Мы зде-е-е-сь! – потом повернувшись к Лёньке, кивнул в сторону заимки. – Погнали назад.
Они быстро собрались, зачерпнули прозрачной, чистой воды из речки и начали карабкаться вверх по косогору по той же самой крутой тропинке.
На откосе стоял Иван Михайлович и молча наблюдал за карабкающимися ребятами.
Когда они ещё только спустились к реке, Лёнька обратил внимание на цвет земли, покрывающий косогор.
В самом верху он был чёрного цвета. Этот слой был не больше двадцати сантиметров. Было понятно, что это плодородный слой почвы, питающей всю растительность.
Потом шёл слой светло-желтого цвета, напоминающий песок. Постепенно он переходил в темно-желтый глинистый цвет, а в самом низу косогора он неожиданно переходил снова в чёрный, но уже не такой, как плодородный слой почвы. Он был безжизненно чёрный.
Ленька с любопытством осмотрел косогор:
– Слышь,
