style="font-size:15px;"> Она открыла комод, достала из верхнего ящика письмо и подала мне. И вот, что я прочитал:
«Дорогая тётя Мартель! Не знаю, есть ли на свете слова, чтобы описать тот ужас, который с нами случился. Тринадцатого я поздно пришла с работы, и даже не успела снять пальто, когда это началось. Небо, воздух, – всё наполнились адскими звуками. Кругом загрохотало, затрещало. Мы с мамой и Шарлоттой забились в угол прихожей, куда не выходили окна, и только молились. Шарлотта прижимала к себе Отто и, плача, просила Бога, чтобы он пощадил хотя бы его. Наш дом подпрыгивал и качался, в комнатах и на кухне вылетали из окон стёкла и падали на пол. Если бы мы остались там, возможно, нас убило бы уже в первые минуты. На соседней улице горел пятиэтажный дом, и у нас задымились шторы, окна и двери. Затем всё вспыхнуло, начался пожар, и мы, задыхаясь от дыма и жара, выбежали на улицу, чтобы не сгореть. Вокруг всё горело. Полыхал и наш дом, мы оказались между двух пожаров. Вырвавшиеся из горящих домов люди, метались и кричали от страха и боли. Также, наверное, кричали и мы, потому что нас словно засунули в топящуюся печь и закрыли заслонку. Мы кинулись по улице, стараясь вырваться из этой жаровни. Я и Шарлотта, бежавшая с Отто на руках, забыли всё на свете, нас гнал безумный страх. Когда я немного опомнилась, то с ужасом увидела, что мамы с нами нет. Я бросилась назад. Она отстала совсем немного. Ей не хватало воздуха, она остановилась, глаза выкатились из орбит. Впереди, где я только что стояла, вывалилась стена дома и рухнула прямо на Шарлотту с ребёнком. На наших глазах они оказались погребёнными под кучей горящих камней. Всё исчезло, и только высоко взлетел над этим местом столб искр. Мама и я обезумели от ужаса. Ноги не слушали её. Она упала на асфальт, который уже плавился от жара. Тётя! Невозможно тебе сказать, как она кричала! Я хотела поднять её, но у меня не хватило сил. На ней горела одежда, я видела, как она сгорает заживо. Подбежал незнакомый мужчина, сорвал с меня дымившееся пальто и, крикнув: «Ты уже ничем ей не поможешь», потащил прочь. Да, этот незнакомец зачем-то спас мою никому не нужную жизнь. Он вытащил меня из пожара к Эльбе, берега которой были заполнены народом, искавшим спасения.
Самолёты улетели. Мы не знали, что делать. Одни пошли искать своих родных или смотреть, сохранились ли их дома. А мне идти было некуда, я знала, что дом мой сгорел, и все родные погибли. Я осталась у Эльбы, то и дело погружая в неё обожжённые руки и лицо и непрерывно кричала, но не от ожогов, а от ужаса.
Глубокой ночью они прилетели снова. То, что я увидела на этот раз – далеко за пределами человеческих представлений. Столько огня до этой ночи не видел никто. Стоял гул, будто ревел ураган. Но это гудело пламя, крутившееся и взлетавшее до самого неба, окрашенного в жуткий кроваво-коричневый цвет. На нём иногда проступали чёрные кресты самолётов. Поднялся ветер, сметавший и тащивший за собой в пламя всё, что попадалось ему на пути. Я была словно в обмороке и не понимала, что творится вокруг. Может из-за этого я не сошла с ума. Утром бомбили уже людей. Бомбы падали в самой их гуще, превращая тела в кровавый фарш. Я опять куда-то бежала, упала с большой высоты и сломала ногу. Потом меня подобрали
