полумесяца. Из-под нависающих густых бровей смотрят карие глаза. Популярность инквизитора зиждилась на безупречных манерах, приятной внешности и ненависти к паранормальному.
К сорока годам Менар занимал верховный пост без малого семь лет, однако интервью с ним можно было по пальцам перечесть. Я посмотрела их все до единого. От хладнокровия Менара кровь стыла в жилах. Он долго думал, прежде чем ответить на вопрос, и, как мне показалось, наслаждался раболепной покорностью журналистов. Впрочем, внешне инквизитор был сама любезность, никогда не жестикулировал и если улыбался, то через силу.
Фрэнк Уивер вел себя, как и полагается ярмарочному болванчику. Если приглядеться, можно различить руку кукловода. Менар, напротив, внушал трепет и, не повышая голоса, приковывал к себе всеобщее внимание.
По моей просьбе Арктур устроил мне экзамен. Удостоверившись, что ответы отлетают у меня от зубов, я сосредоточилась на французском, выискивая специфические термины и анахронизмы, подлежащие искоренению.
Временами безрассудность миссии приводила меня в ужас. Мне предстояло общаться с родными и близкими Фрер, ориентируясь лишь на ее публичный образ. Ну и нельзя забывать про элитное подразделение из восьмидесяти легионеров, преимущественно бывших спецназовцев, – которые охраняли инквизиторскую семью и успели изучить все особенности их поведения.
Нужно действовать быстро, чтобы раздобыть оба фрагмента информации. Первый – причина конфликта между Менаром и Уивером – я передам «Домино», а вторым поделюсь только с Арктуром.
К любому, самому замысловатому замкý можно подобрать ключ, и Бенуа Менар не исключение.
В канун февраля высокая температура и кашель почти на весь день приковали меня к постели. Вечером, устроившись под одеялом с толстым французским словарем, я вдруг почуяла ауру Дюко. Осушив заваренный Арктуром настой с лимоном и медом, я поплелась в гостиную.
– У нас гости, – сообщила я, плюхнувшись на диван. – Кстати, советую остаться. Рано или поздно Дюко захочет с тобой познакомиться.
– Хорошо, – откликнулся рефаит. – Как твое самочувствие?
– Лучше, – заверила я и, взяв протянутый термометр, засунула его в ухо. Вскоре прибор запиликал. – Ну вот, температура упала до сотни[34]. Завтра буду как огурчик.
– Понимаю, тебе сложно пить, но постарайся, иначе заработаешь обезвоживание, – предупредил рефаит, убирая градусник.
– Я постоянно пью!
– Да. Кофе. – Арктур забрал мою чашку. – Заварю тебе еще воды с лимоном.
– Давай. – Я шутливо толкнула его пяткой. – Ты прямо курица-наседка.
– Ко-ко-ко, – с самым серьезным видом прокудахтал рефаит.
Моя улыбка померкла, когда начались новости. «Око Сайена» передавало радужные сводки о вторжении в Португалию. Как радостно сообщил репортер, битва за Лиссабон уже в разгаре.
На
Имеются в виду градусы по шкале Фаренгейта, что соответствует примерно 37,8 градуса по шкале Цельсия.
