прибегает к нему недобрыми ночами с делом. И тоже никогда не ошибается.
– Заходи, сынок, не стесняйся, – матушка обернулась на закрытую входную дверь и пояснила для Рьена: – Убили ночью мальчонку. Вот, привела.
– Где? – подобрался сыскник. – Кого?
– Погоди, милый, – попросила она и снова глянула на дверь, терпеливо повторив: – Заходи, Дьёр. Мастер Рьен в вас, призраков, верит.
– Почти, – шёпотом поправил он.
А сам быстро перебрал в памяти все известные имена.
На Севере было дурным тоном и нехорошим поверьем носить одинаковые имена. Считалось, что при совпадении имён ребёнок разделит силу и судьбу с кем-то, не принеси реки, незнакомым и непонятным. Похожие – да, случались, от умершего предка унаследовать – запросто, одинаковые иметь – нет. Зато фамилии были простые и зачастую одинаковые у половины семиреченцев, поэтому использовались редко. (Или же поверье возникло из-за распространения одних и тех же фамилий.)
Так, Дьёр, Дьёр… Звучало знакомо.
– Это не поэт, часом? – Рьен тоже посмотрел на дверь. Конечно, никого не увидел, но он действительно верил в духов. Почти. – Парень, ты не тот поэт, который в «Вестях Семиречья» так душевно про реки писал?
– Ну наконец-то! – улыбнулась матушка и повернулась к хозяину дома: – Верно, сынок. Поэт. Незадолго до полуночи его столкнули в реку Лунную со Стеклянного моста. Или усыпили, или усталостью воспользовались – не скажу. Но вот утонул парень с чужой помощью. Это я могу сказать точно.
Рьен всегда подозревал, что в сынки он не годится – не такая уж у них с матушкой разница в возрасте, – но давно смирился и привык: и к сынку, и к дорогому, и к прочему. Всё же почти двадцать лет в одной упряжке и за общими делами.
– Река Лунная и Стеклянный мост, – повторил он. – На кухню прошу, матушка. Вы там всё знаете – где кипяток, где кружки. А я сейчас.
И поспешил по коридору к кабинету. Третья дверь – стол – склянка с водой реки Чёрной – второй стол, поменьше и свободный… Это всё повторялось из ночи в ночь. Рьен привычно разбил склянку о крышку стола и произнёс над растёкшейся водой имя помощника:
– Мьёл!
Вода отражением показала кровать и спящего (к счастью, в одиночестве, а то бывала и иная картина) помощника. После начальственного окрика Мьёл перевернулся на бок и сонно пробормотал:
– Чего вам?
Мьёл служил при главе отдела убийств уже лет десять и был очень сильным колдуном, поэтому иногда позволял себе некоторые вольности.
– Лунная, Стеклянный мост между Девятым и Шестым. Живо изучить, – велел Рьен. – И труп в реке найди – на мосту парня недавно убили. Следов, скорее всего, никаких нет, но ты покопайся. Найди хоть что-нибудь.
– Опять эта ваша ненормальная из чайной? – Мьёл с ворчанием протёр широкое носатое лицо. – Полчаса-час – и нет следов, вы же знаете. И не жертва уже, а самоубийца. Или случайно
